|
Беата — Здравия желаю, доблестные защитники Отечества, Матчества и Дедчества! — не успев вывалиться из портала, рявкнул мой супруг и радостно улыбнулся. — Пламенный привет вам, братаны, сеструхи и им сочувствующие! Вы собрались в этом гостеприимном месте не просто так: ваш идейный вдохновитель, светоч разума и величайший первопроходимец всех времен и народов, то бишь я, решил дать вам шанс проявить свои лучшие человеческие качества в тяжкой борьбе с охамевшими в конец инопланетными агрессорами! И при этом совершить увлекательное путешествие туды-не-знаю-куды, чтобы нарыть то-не-знаемо-что, и снискать себе неувядающую Славу, Петю и Колю! Вернее, Олю, Катю и Раису. Судя по вашим лицам, все величие моего плана как раз пробивается через дебри ваших синапсов, косинапсов и тангенс-шнапсов… Поэтому, дабы не ездить вам по ушам больше положенного, я скажу коротко — братва, я чертовски рад вас видеть!!! Братва, или сотен восемь с половиной отборных бойцов кланов Вепря, Коршуна, Медведя, Орла и один Будильник знает кого еще, построенные на площади Большого Исхода, поняв, что обращение самого продвинутого Военного Вождя всех времен и народов неожиданно завершилось, неожиданно четко рявкнули во всю силу своих луженых глоток: — Самой Темной Ночи, Вовка Бросок Змеи! — Ого! Вот это, я понимаю, приветствие! — восхитился Вовка, гордо выпятив грудь и поглядывая на порядком удивленных таким единодушием воинов императора Митриха, по периметру окружавших непонятно зачем запущенное в город подразделение горцев. — Але, Будильник! Ты че, в натуре, как неродной? Подь сюды, вояка! Сорвавшийся с места Джамшер Утренняя Заря, улыбаясь, по меньшей мере зубов на шестьдесят, в мгновение ока подлетел к моему супругу, и, вцепившись в его руку, восторженно воздел ее над головой и заорал: — Как я и говорил, Бросок Змеи вернулся!!! …Уйти обратно на Элион удалось только через четыре с половиной часа — начальник императорской гвардии Нодри, возникший рядом с нами практически одновременно с Будильником, передал настоятельную просьбу своего босса посетить устраиваемый в нашу честь ужин. В общем, проигнорировать приглашения старины Митриха было бы слишком неуважительно, поэтому, оставив Эола колоть новобранцев компенсатором, и объяснив их вождям, что это не хухры-мухры, а Касание Доблести, положенное только лучшим воинам нашего мира, мы ломанулись во дворец. Пить… …Как ни странно, процесс перехода между мирами никого особенно не испугал — большинство горцев, сделав шаг из ночного Милхина в полуденный лес неподалеку от столицы Спаттара, слегка одурели только от смены времени дня, непривычных запахов и цвета неба. А вот несоответствие силы тяжести Элиона и Румейна никто так и не заметил. Впрочем, после получасовой речи Вовки, произнесенной им перед самым началом перехода, у большинства соплеменников Будильника наблюдалось состояние полного отупения. Еще бы — даже я, привычная к изречениям своего мужа, с трудом понимала некоторые аналогии и частенько теряла нить его рассуждений. Впрочем, особенно расстраиваться по этому поводу смысла не было, так как Эол, предсказывавший такое развитие событий еще до перехода на Румейн, обещал сохранить Вовкины перлы для благодарных потомков, и клялся дать посмотреть запись на мониторе челнока или во дворце Аниора. Поэтому, отправляя возникающих из портала воинов к разбитому специально для них палаточному лагерю, я думала только о поддержании равновесия — гостеприимство Митриха давало о себе знать довольно неслабо, — и не сразу среагировала на очередную умную мысль появившегося рядом мужа: — Слышь, Хвостик, а ведь нубье мы несусветное! Вот скажи мне, пожалуйста, что завещал великий Ленин настоящим революционерам в своем труде «Советы постороннего»? — Не знаю… — ошалело посмотрев на мужа, пробормотала я. |
