|
Ничего необычного для нас. Но не для Самира! — Судя по количеству цепей и обрывкам одежды, их было четверо… — показывая нам следы пребывания здесь еще двух пленниц и заглядывая в глаза то мне, то Маше, рассказывал де Коннэ. — Я почти уверен, что над ними издевались все свободное от вахт и сна время. То есть почти четверо суток Самир слышал их крики и стоны. А, может быть, даже видел то, что с ними творили эти скоты. И терпел. Поэтому, увидев на горизонте берег… — …прирезал их, как бешеных собак! — закончила его предложение Маша. Потом медленно повернулась ко мне, вытерла рукавом куртки прокушенную до крови губу и твердым, удивительно спокойным голосом очень тихо произнесла: — Боюсь себе представить, что творится у него в душе… Глава 55. Шарль «Пегий жеребец», постоялый двор, расположенный на опушке леса, в семи сотнях метров за Северными воротами Аниора, славился дешевой выпивкой, сговорчивыми девочками, и, что важно, практически полным отсутствием внимания городской стражи. Просторный общий зал, десятка три уютных кабинетов, для пущей звукоизоляции (и уюта) обитых вышитыми стегаными одеялами. Запутанная сеть темных коридорчиков и штук восемь выходов в разные места дикого нагромождения вспомогательных сооружений, а так же в конюшню и лес. Хорошая кухня и уютная гостиница на сорок с лишним номеров… Все это уже месяца два как являлось самым модным местом для обсуждения конфиденциальной информации в королевстве. Каждый из посетителей заведения искренне считал, что «невнимание» со стороны властей Аниора является личной заслугой ее хозяина, толстенького, хитрющего купца по кличке Лис. И не ленился ехать через весь город для того, чтобы иметь возможность обсудить свои дела там, где гарантированно не будет лишних ушей и глаз. К дюжим охранникам, молчаливо подпирающим стратегические точки по всей немаленькой территории постоялого двора, посетители относились, как к неизбежному злу. Их присутствие не давало любителям выпить переходить границы приличия и нарушать законы королевства, а излишне любопытным персонам мешало покидать оплаченные кабинеты и заглядывать в соседние. Кстати, личное присутствие за стойкой самого хозяина давало завсегдатаям дополнительную уверенность в сегодняшнем дне: по слухам, Лис чувствовал неприятности за сутки-двое, и умудрялся не только вовремя слинять сам, но и предупредить об опасности тех, кого считал кредитоспособными клиентами. Поэтому здоровались с ним почти все. За исключением тех, кто предпочитал оплачивать услуги кабинетов через слуг или оруженосцев, приезжал в «Пегого жеребца» в закрытой карете и прямо из нее по закрытому для других коридору добирался до места встречи с нужным в данный момент человеком. Ну, или тех, кто являлся в постоялый двор по лесу, и, пообщавшись с партнером, снова исчезал в ночной мгле. И, естественно, платили — тоже все: несмотря на то, что за всю историю существования постоялого двора в его зал ни разу не врывались гвардейцы короля Ольгерда, попасть в руки Тайной службы короля из-за собственной жадности не хотелось никому. Поэтому «Пегий жеребец» процветал. На зависть всем недоброжелателям. Естественно, попытки создать нечто подобное предпринимались. И не раз. Но новоявленным конкурентам Лиса, как правило, не хватало его деловой хватки. Связей. И, выражаясь в стиле Глаза, «нормальной крыши». То есть личного благоволения Шарля, главного спонсора и крестного отца «единственной конкретной хазы» в королевстве. Впрочем, о том, что все сотрудники постоялого двора по совместительству работают на вышеуказанного господина, знали единицы. Львиная доля которых входила в Ближний круг короля Ольгерда. |
