Наступила гнетущая пауза, ее глаза, слегка сузившись, в упор разглядывали меня.

И вдруг, казалось бы ни с того ни с сего, во мне начало нарастать очень неприятное ощущение, какая-то странная нервозность. Что-то явно было не так. Я знал, но не понимал, что именно. Может, суть в том, что Ева казалась очень уж спокойной. Даже чересчур. Переигрывала, но как бы понимала, на что идет.

— Ты и вправду раньше не была знакома с Аароном?

— Так вышло. Серьезно, мы даже никогда не встречались — все это сказка, которую мы с Лоримером выдумали для тебя. Я приехала из Сан-Франциско и устроилась на работу в «Александрию» только для того, чтобы привлечь к себе его внимание, с этой же целью и имя «Ева» выбрала, потому что так легче завести игривый разговор об Адаме и Еве. Я знала: мне стоит только сделать первый шажок, а все остальное этот гуляка уладит сам. Он был слабаком. — Она презрительно выпятила губы. — Как и все вы, мужики.

Я услышал вой сирены. К нам доносился снизу слабый звук, но я знал, что этот резкий, пронзительный вой раздается перед отелем или совсем рядом. Значит, она все-таки вызвала полицию. Мы приближаемся к финалу. Похоже, какой-то уж очень спокойный финиш у всей той чертовщины, что началась у бассейна в Лагуна-Парадиз.

Я сказал:

— Мне кажется, я видел, как вы с Аароном стояли на краю бассейна в субботу вечером и договаривались о встрече. Или свидание уже было назначено?

Она ехидно улыбнулась.

— Оно было назначено восемь дней назад, в воскресенье, в первый день нашего знакомства. Вот так. — Она щелкнула пальцами. — В первый же вечер, как только я буду свободна. Когда Аарон отказался изменить условия продажи острова, я решила, что буду свободна в субботу вечером.

От спокойствия и ехидной расчетливости этой девицы меня бросало в дрожь.

— Я видел также, что в тот вечер ты разговаривала и с Горацием. Сразу после этого Джим пригласил тебя устроить вместе вечеринку — а ты сказала, что прежде тебе нужно кое-что выяснить, помнишь? Я подумал, что старина Гораций твой богатенький покупатель. — Я сокрушенно покачал головой. — И надо полагать, в тот момент, когда я действительно за тобой наблюдал, Гораций проводил с тобой инструктаж, объяснял, когда можно ожидать звонка в полицию — в случае, если Микки М, не удастся убить Джима. Лоример говорил: уберешь Аарона, потом рванешь к Джиму, а он сам позвонит в полицию после полуночи. Правильно, Ева?

Она снова легкомысленно улыбнулась, словно я рассказывал что-то забавное. И тут она расставила все точки над «i». Потому что одна вещь никак не давала мне покоя.

Я знал, что Гораций Лоример и женщина, известная мне как Ева Энджерс, были мужем и женой, и поженились они, по всей видимости, не просто так, а в силу каких-то особых обстоятельств. С одной стороны, Гораций, должно быть, считал разумным, что порядочный и уважаемый производитель детского питания вступает в счастливый брак. Но с другой стороны, я никак не мог понять, что за обстоятельства побудили Лоримера выбрать себе в жены именно Герду.

Перед тем как силы порядка и закона принялись ломиться в дверь, Герда-Ева с застывшим в глазах презрением сказала:

— Ты глупец, Скотт. Не Гораций говорил мне. Я все изложила ему.

Ах вот оно в чем дело!

Глава 20

Испытывая какое-то чуть ли не извращенное восхищение Евой, я медленно произнес:

— Так, значит, главной фигурой, мозговым центром был не Гораций, даже не Луи Греческий. Гораций основал «Хэнди-фуд», купил остров, построил на нем фабрику и все остальное, но не он выдумал все это и не он выбрал тебя в жены.