По всей видимости, старый Бремер думал в первую очередь о размере выкупа и тогда, когда отправлялся к губернатору Миннесоты Флойду Олсону, — это было уже во второй половине дня. В полученной утром записке похитители приказывали налепить на окно в офисе Мэйджи четыре синих рекламных плаката «Национальной стрелковой ассоциации» с изображением орла. Это должно было означать, что выкуп готов. Бремер честно рассказал Олсону о состоянии своих финансов, и губернатор посоветовал налепить оторванные до половины плакаты, давая понять, что семья хочет поторговаться относительно размера выкупа.

На следующий день с Адольфом Бремером встретился заместитель директора ФБР Гарольд Натан. Во время встречи присутствовали финансовые советники Бремера — два нью-йоркских банкира. Бремер спросил Натана, как он думает, примут ли похитители сумму 50 тысяч долларов? Эту цифру банкиры посчитали «максимально возможной». Натан, который по-прежнему ничего не знал о записках, доставленных доктором Ниппертом, сказал, что в аналогичных случаях в прошлом переговоры не приводили к снижению суммы выкупа. Он пообещал, что бюро не станет предпринимать активных действий до тех пор, пока деньги не будут выплачены. Однако, после того как Эдвард окажется на свободе, он надеется на полноценное сотрудничество всех членов семьи Бремер с властями.

В воскресенье утром в особняк Бремеров была подброшена еще одна записка. Ее оставил возле офиса служащий местной угольной компании.

Хотите ждать — мы тоже подождем. Копы используют чертову уйму уловок, чтобы человека убили, а они потом назовут себя героями, но жертвой будет Эдди. Копам этого только и надо, но Эдди хочет жить.

Нам надоело все это, пеняйте на себя. Теперь сами ищите на нас выход, но лучше бы вам этого не делать, пока за вами тянется хренова куча копов, газетчиков и радио. С сегодняшнего дня объявляем вам бойкот, и ищите нас сами. И лучше не затягивайте.

Записка привела Адольфа Бремера в растерянность. Самим отыскать похитителей? А как? Он был в страшном гневе на полицию. В газеты постоянно просачивалась информация, которая злила похитителей, и он подозревал, что источником является кто-то из полицейских. Бремер решил поговорить с ФБР начистоту. Он попросил Натана приехать. Тот прибыл в особняк в три часа. Бремер увел его в свою библиотеку, отделанную красным деревом, и там отдал все записки, полученные от похитителей. Натан обернул их в целлофан, отнес в офис бюро в центре города, а оттуда отправил авиапочтой в Вашингтон.

Через полчаса Натану принесли вечерний выпуск «Сент-Пол дейли ньюс»: к своему изумлению, он увидел, что большая статья о деле Бремера содержит массу подробностей о записках похитителей. Натан позвонил шефу полиции Дэхиллу и попросил зайти к нему в гостиничный номер. «У вас происходят утечки, — сказал Натан, — и очень неприятные». Дэхилл ответил, что у него есть подозреваемый: сыщик Том Браун. Более того, Дэхилл пошел даже дальше. «Я уверен, — сказал он Натану, — что Том Браун замешан и в похищении Хэмма, и в похищении Бремера».

В доме на окраине Чикаго, где прятали похищенного, росло напряжение. В отличие от сдержанного Уильяма Хэмма, Эд Бремер оказался нытиком: то ему было холодно, то у него болела голова, то колено. Карпису все это изрядно надоело. Бремер сидел напротив забитого досками окна, с заклеенными очками на носу. История с Хэммом длилась всего четыре дня, а здесь дело затягивалось, и Карпис не мог понять почему.