Мальчик неожиданно опустил голову.

— Мама с нами больше не живет.

— Ох, прости, пожалуйста. — У Джорджии защемило сердце. Она мягко похлопала мальчика по плечу.

— Они не развелись, — торопливо сказал Леон, а его глаза были само страдание. — Они просто расстались.

— Я уверена, что все наладится, Леон, — проговорила Джорджия.

— Я тоже. — Он глубоко вздохнул. — Мама просто не может слышать, как папа все время играет на пианино.

Ну конечно. Адам Кэзуэлл, подумала Джорджия. И его маленький сын.

— Иногда он играет всю ночь напролет. — Леон по-взрослому всплеснул руками. — Мама говорит, что это сводит ее с ума.

— Твоему папе надо подумать о хорошей звукоизоляции в одной из комнат, — сказала Джорджия.

— Да, дом у нас большой, можно найти подходящую комнату, — подхватил мальчик. — Просто мама не любит музыку так, как любим ее мы с папой.

— Понятно. А ты уже завтракал? — решила Джорджия отойти от неприятной темы.

— Нет, и я уже проголодался.

— Неудивительно. — Джорджия взглянула на часы. — Уже больше половины девятого. Наверняка твой отец уже встал. Я провожу тебя до вашего номера. — Джорджия взяла его за руку, и мальчик не стал сопротивляться. Ее присутствие его явно успокаивало. Видимо, он очень скучал по своей маме. — В каком номере вы живете?

— 24-А. А я — в 24-Б. Папа сейчас что-то сочиняет. Что-то про море. Поэтому мы сюда и приехали. Папа очень умный. Дедушка говорит, что это у мамы не все в порядке.

Когда они подходили к номеру, из него выскочил высокий, очень худой мужчина и начал беспокойно вглядываться в коридор. Мужчине было около сорока. Приятное, несколько нервное лицо с задумчивыми темными глазами, длинные темные волосы собраны в хвост…

— Леон! — воскликнул он одновременно с облегчением и раздражением.

— Все в порядке, папа, — бодро ответил мальчик. — Это Джорджия. Мы познакомились с ней в холле.

— Здравствуйте, мистер Кэзуэлл, я Джорджия Беннетт. Надеюсь, вы не очень беспокоились?

— Да нет. Леон вполне может о себе позаботиться. — Мужчина улыбнулся той же сияющей улыбкой, которой улыбался его сын. — Эта маленькая обезьянка не очень вам надоедала?

— Совсем нет! — воскликнула Джорджия. — Мы с ним вели приятную беседу. Но ему уже пора завтракать.

— Ну конечно! — Адам Кэзуэлл ударил себя по лбу. — Я опять проспал. Работал почти до рассвета. Бедный Леон. Неважный у него отец.

Мальчик тут же подбежал к отцу и обхватил его колени.

— Все в порядке, папа. Я рассказал Джорджии, что ты сейчас сочиняешь что-то совсем особенное.

— Нам очень приятно, что вы приехали на остров, мистер Кэзуэлл, — улыбнулась Джорджия. Она поймала на себе его напряженный, изучающий взгляд, от которого ей стало как-то неловко.

— Вы очень красивая, — наконец проговорил он.

— Спасибо, — приняла комплимент Джорджия. — Но это не моя заслуга. У меня красивая мать. Кстати, владельцем отеля является мой дядя, Роберт Мобрей. Может быть, вы не в курсе, но у нас здесь есть замечательная игровая площадка для детей на тот случай, когда родители заняты своими делами или дети хотят поиграть со сверстниками. За ними там присматривают взрослые.

— Это очень удобно.

— Ну, мне пора.