— Я отпущу тебя, отпущу, — успокоил Маркус, словно не замечая ее барахтаний. — Когда поднимемся наверх.

— Но слуги, — выдохнула Джудит. — Ты не можешь нести меня через весь дом в таком позорном виде!

— Это почему же, рысь? — поинтересовался он. — У тебя были все возможности для мирного сотрудничества. Но ты предпочла другое.

Джудит издала стон и ослабла, плотно зажмурив глаза.

— Маркус, ради Бога, дай мне возможность идти самой.

— Возможность?

— Пожалуйста!

Он остановился на лестничном пролете.

— Если ты честно и откровенно расскажешь то, что я хочу знать, я позволю тебе войти в комнату собственными ногами.

— О Боже! — Джудит снова закрыла глаза.

То ли кровь прилила к опущенной вниз голове, то ли что еще, но на нее снизошло вдохновение: «Я скажу ему. Скажу. И это не будет ложью. Это будет полуправдой».

Поскольку она замешкалась с ответом, Маркус продолжил свой путь наверх, неся ее, как пушинку.

— Пожалуйста! — взмолилась Джудит, когда они достигли верхней площадки. — Отпусти меня, и я расскажу тебе все, как только мы войдем в мою комнату. Я тебе обещаю.

Маркус не ответил, а продолжил путь к спальне Джудит. У дверей он милостиво остановился.

— Слово рыси?

— Слово Давенпортов. Я не перенесу, если ты внесешь меня в спальню, как мешок с картошкой.

Он засмеялся и, придерживая за талию, опустил ее на пол.

— Я же говорил тебе, что у меня есть много разных способов добиться правды.

Джудит отбросила с лица волосы и попробовала привести в порядок платье. Затем посмотрела на мужа:

— Как ты мог?!

— А очень просто. — С шутовской галантностью он отвесил поклон и открыл дверь, приглашая ее войти.

— Боже мой, миледи! — всполошилась Милли, вскакивая с кресла. — Что у вас с платьем?

— Меня сейчас, кажется, протащили через игольное ушко, Милли, — серьезно заявила Джудит и гневно взглянула на мужа.

Маркус только ухмыльнулся:

— Сударыня, в вашем распоряжении пятнадцать минут. Извольте к этому времени быть готовой выполнить обещание.

— Обещание… — пробормотала Джудит, когда за ним закрылась дверь. — Помоги мне раздеться, Милли. Пятнадцать минут — это не так уж много.

— Да, миледи. Но что случилось?

— У его светлости сегодня было настроение пошутить, — сообщила ей Джудит, разглядывая свое отражение в высоком зеркале. — Господи, какой ужас!

Милли помогла Джудит переодеться ко сну, привела в порядок ее рыжую копну.

— Если это все, миледи, то я пойду. Это платье надо почистить и погладить.

— Да, Милли, спасибо. Спокойной ночи.

Джудит погасила все свечи, кроме одной, и легла в постель, подложив подушки повыше под голову. Когда муж явится выслушивать ее объяснения, она встретит его во всеоружии. Паника, связанная с комплексом вины перед Маркусом, закончилась у нее так же внезапно, как и началась. Теперь она знала, что говорить и что делать. Сейчас Джудит была такой же спокойной, как и перед игрой с высокими ставками на Пикеринг-стрит.

— Итак, сударыня-жена? — Маркус закрыл за собой дверь. — Сейчас ты разыгрываешь из себя тихоню, но я тебя знаю. Рассказывай.

Джудит нахмурилась и села в постели.

— Я же тебе говорила, что сглупила, сделала из мухи слона. Но если ты настаиваешь, я тебе расскажу. Это все из-за Агнес Баррет. — Она откинулась на подушки с таким видом, будто выполнила трудную, но необходимую работу.

— Агнес Баррет? — Маркус присел на край постели. — Объясни.

— Даже не знаю, как и объяснить, — вздохнула она, и это было сушей правдой.