— Но довериться все же мне ты не смогла, — констатировал Маркус. — Даже после всего, что у нас было. Скажи мне, Джудит, что я такого совершил, что настолько лишился твоего доверия?

Она снова покачала головой:

— Ничего… ничего… но если бы я тебе все рассказала, ты бы не позволил нам выполнить задуманное. Разве не так?

— О да! — взревел он. — Я бы запер тебя под замок, а ключ выбросил. Я, конечно, не позволил бы своей жене действовать бесчестным способом.

Джудит покраснела, и в ее голосе наконец появились твердые нотки:

— Грейсмер получил но заслугам. Все эти месяцы он бессовестным образом обирал Себастьяна. Жульничал, применял крапленые карты. Точно так же, как и с нашим отцом… а потом обвинил в жульничестве отца. А если бы так поступили с твоим отцом? Тебе что, Маркус, вообще неведомы такие понятия, как восстановление справедливости, наказание злодейства? Ты можешь понять, что существует такая боль, которая постоянно взывает к мщению… требует, чтобы мы действовали, возвратили все, что у нас украдено?

Маркус на это ничего не ответил. Помолчав, он задал еще один вопрос:

— Скажи мне, пожалуйста, а то, что я получил именно на этот вечер приглашение от Моркби, это что, простое совпадение?

Джудит покраснела еще больше. Позиция была безнадежная.

— Нет, — печально проговорила она, — это не совпадение, Чарли…

— Чарли? Ты хочешь сказать, что вовлекла моего кузена в эту лживую… предательскую игру? — Его глаза на бледном лице сейчас зияли, как две черные дыры.

— Не совсем так… Дело в том, что я действительно попросила его организовать приглашение, но не сказала зачем. — Она в отчаянии прижала руки к пылающим щекам и посмотрела на мужа, совершенно опустошенная тем, что вынуждена была правдой сделать ему больно.

Маркус глубоко вздохнул и прошипел:

— Убирайся прочь! Если ты останешься здесь еще хоть минуту, я просто не ручаюсь за себя.

— Маркус, пожалуйста. — Джудит сделала шаг к мужу, но он выставил вперед руки.

— Уходи!

— Ну, пожалуйста… пожалуйста, — взмолилась она, — попытайся понять, посмотреть хоть чуточку на все моими глазами.

Джудит страшилась уйти. Ей казалось, что, если она сейчас подчинится и уйдет, трети на в их отношениях превратится в широкую бездонную пропасть.

Он схватил Джудит за плечи, сдавил и встряхнул так, что голова ее беспомощно задергалась. Затем отпрянул от жены, словно она была обжигающе горячей, и выбежал вон, оставив дверь открытой. Джудит осталась стоять посередине комнаты, потирая плечи. Они саднили.

Затем она проковыляла к креслу у камина, села и сгорбилась в нем с одной только мыслью; «Все кончено, все потеряно!»

Она сидела, забившись в кресло, похожая на диковинного раненого зверька, в рубинах и кисее поверх атласа. Прошло довольно много времени. И тут вдруг вернулся Маркус.

Он заговорил с отстраненной вежливостью:

— Я сделал тебе больно. Извини. Я не хотел этого. Пойдем теперь наверх. Тебе надо в постель.

— Спасибо. Но я лучше останусь здесь. — Она услышала свой голос, такой же скованно вежливый.

Маркус наклонился и, вытащив ее из кресла, поставил на ноги.

— Мне тебя понести?

Она покачала головой и как во сне двинулась из комнаты. Джудит снова шла впереди него и не оглядываясь вошла к себе. Маркус молча скрылся в своей спальне.

Глава 30

Остаток ночи Джудит провела в темноте с открытыми глазами: при любой попытке их закрыть они немедленно открывались, будто их подпирали палочками, Глазные яблоки болели, в висках невыносимо стучало.