– Ведь может случиться, что я надоел ей, и она нашла себе другого? – Гермес имел в виду Вассалли, про которого говорила ему Марта.

– Такое, конечно, в жизни случается, не ты первый, не ты последний, – спокойно ответил американец. – Но, по-моему, дело в тебе, а не в ней. Ты ревнив, как черт, а это только осложняет жизнь. Возьми нас. Джудит молода, привлекательна, у нее много друзей, и она часто ходит куда-то без меня. Я не только не ревную ее и не подозреваю в изменах, а доверяю все больше и больше. Знаешь, я не настолько самоуверен, чтобы считать, будто могу заменить ей всех и вся.

– Ты советуешь мне вести себя так же с Джулией?

– Я ничего тебе не советую, просто рассказываю про нас. Нельзя переносить чужой опыт на свою жизнь, каждый человек должен сам построить отношения с любимыми, исходя из собственных обстоятельств.

Резкий порыв ветра закружил в воздухе первые снежинки, но Гермес не чувствовал холода. Его лицо горело, как при лихорадке.

– Глупость, конечно, но я почему-то жду, что она приедет сюда, – признался он приятелю.

– Перестань себя изводить. Если тебе совсем невмоготу, слетай завтра сам в Милан, а пока расслабься. – С этими словами он открыл перед Гермесом дверь, и они вошли в холл.

Праздник проходил на третьем этаже, оттуда слышались ритмы ламбады, взрывы хохота, громкие голоса. Гермес пожалел, что пришел, но было уже поздно: они входили в квартиру, где веселье шло полным ходом. Гермес сразу попал в гущу пестрой толпы гостей, которые, несмотря на тесноту и шум, чувствовали себя очень непринужденно.

– Профессор Корсини! – раздался нежный, как звон колокольчика, женский голос, и Гермес удивленно обернулся.

Перед ним стояла молодая улыбающаяся девушка, и он пытался вспомнить, где и когда видел это чистое лицо с удивительно красивой матовой кожей и изящным вздернутым носиком, это богатство пламенеющих рыжих волос, эту точеную фигуру.

– Я Валентина, – подсказала девушка, – Валентина Ригетти. Вспомнили?

Гермес вспомнил. Она работала в его клинике, занималась хирургической дерматологией.

– Как же, как же, – галантно целуя ей руку, сказал он. – Вы специализируетесь по коррегирующей хирургии.

– Вот уж никак не ожидала встретить вас на таком богемном сборище, – шутливо заметила она, подавая ему бокал с белым игристым вином.

Он посмотрел на нее с любопытством. В клинике доктор Ригетти производила совсем другое впечатление.

– Я знаю, о чем вы подумали, – засмеялась она. – В клинике я хожу в очках и волосы прячу под шапочку. Это мой, так сказать, профессиональный имидж. Но когда я не на работе, то меняю очки на контактные линзы, надеваю туфли на высоких каблуках и распускаю волосы.

– Вы очаровательны, – сказал Гермес.

– Что?

Вокруг шум был несусветный, и она не расслышала.

– Я сказал, что вы самая очаровательная из всех дерматологов. Кстати, нельзя ли найти местечко потише? Здесь просто невозможно разговаривать.

– Пойдемте, – сказала Валентина и повела его через толпу танцующих.

Гермес заметил своего приятеля в обнимку с какой-то негритянкой. Тот хитро ему подмигнул.

По узкой винтовой лестнице они поднялись в мансарду со стеклянным потолком. Здесь было холодно, зато тихо.

– Вы знаете, профессор, в Нью-Йорке звезды почему-то ближе, чем в Милане. Кажется, что их можно достать рукой.

– Как вы очутились в Нью-Йорке? – не поддержав романтическую тему, спросил в свою очередь Гермес.

– Конгресс косметологов, – ответила она, – а точнее – повод немного развлечься.