– А ведь мы с Амброй были в комиссариате, – сказала Джулия после паузы. – Оставили заявление о краже.

Джорджо посмотрел на нее с отчаянием.

– Ты должен сам признаться Амбре. Другого выхода нет.

– Ни за что! – в отчаянии крикнул мальчик. – Я лучше уйду из дома, спрячусь где-нибудь.

– От своей совести не спрячешься.

Джулия включила телефон и набрала номер Амбры.

– Джорджо хочет что-то тебе сказать, – поздоровавшись, сообщила она.

Джорджо долго не мог произнести ни слова.

– Это я сделал, – с трудом выговорил он наконец, на глазах превращаясь в маленького беспомощного мальчика, подавленного своей безмерной виной.

– Что ты сделал? – не поняла Амбра, любившая Джорджо, как родного сына.

– Украл вещи из твоей сумки. Прости меня. – И он нажал на рычаг.

Джулия почувствовала некоторое облегчение.

– А теперь поговорим о твоем курении. Когда ты начал?

– Прошлым летом. Ты тогда уехала отдыхать с Гермесом, и папы в городе не было. Никому я не был нужен.

Джулия не поняла, пытался ли он обвинить их, родителей, или в самом деле пережил тогда душевную драму.

– Ты разве не знаешь, что курить вредно? – понимая, что говорит совсем не то, что надо, спросила Джулия.

Она вспомнила трудный разговор с отцом, когда, влюбившись в Лео, взрослого, женатого мужчину, объявила о своем намерении с ним жить. Отец желал ей добра, но его доводы до нее не доходили. «Опыт нельзя передать, – сказал тогда учитель латинского языка Витторио де Бласко, – его можно лишь выстрадать, набив себе шишек, что вы, молодые, и делаете. Когда-нибудь, лет через двадцать, ты вспомнишь мои слова и будешь горько плакать, потому что окажешься в такой же роли. Твой собственный ребенок останется глух к твоим увещеваниям, и ты поймешь всю меру моего отчаяния и моего бессилия». Да, прав оказался отец в своем пророчестве, Джулия только теперь это наконец поняла.

Как помочь сыну? Как размотать этот клубок? Она сама постоянно мучается неразрешимыми вопросами, так, может быть, ее сомнения и страхи передаются Джорджо? Может быть, курение, плохая учеба – следствие ее собственного душевного надлома?

– Что ты думаешь делать, Джорджо? – спросила она, едва сдерживая слезы.

– Не знаю, – ответил он. – А ты сама? Ты что думаешь делать?

– Тоже не знаю, мой мальчик, похоже, мы оба заблудились в тумане, – откровенно призналась Джулия. – По-моему, нам ничего не остается, как, взявшись за руки, побыстрее из него выбираться. Для начала найдем пиццерию, где готовят настоящую пиццу, согласен?

– Согласен, но при одном условии: ты не будешь ругаться, что я курю.

– Обещаю, – со вздохом сказала Джулия, решив про себя, что все проблемы одним махом не решишь.

В пиццерии Джорджо достал из кармана пачку сигарет и с наигранной небрежностью закурил. Помня о своем обещании, Джулия промолчала, хотя сигарета в еще по-детски припухлых губах сына повергала ее в полное отчаяние.

Глава 10

Сопровождаемый верным Волком, Франко Вассалли вошел в зал заседаний, убранство которого свидетельствовало о вкусах его владельцев – денежных ломбардских буржуа: стены обшиты панелями из светлого ореха, на длинном массивном столе бронзовые лампы под зелеными стеклянными абажурами.