Я глядела на Ким, но Клер заслонила ее от меня:

— Не смотри, дорогая.

Я тихо заскулила, оплакивая подругу. Клер обхватила меня крепче.

— Мне так жаль ее, так жаль, — твердила она.

Райан с винтовкой в руках прислонился к противоположной стене. Из глаз его текли слезы, прочерчивая чистые дорожки на испачканном лице.

— Возьми, пожалуйста, салфетку и протри ей лицо, — попросила Клер.

Райан порылся в сумке и промокнул мне лоб. Потом зачесал рукой назад мои мокрые волосы и поцеловал меня в щеку:

— Ты молодец, Най. Держись.

Я хотела что-то сказать, но пришла новая схватка, и надо было натужиться. Казалось, крик поможет мне, поэтому я закричала — орала, вопила и плакала. Плакала из-за Ким, и от боли, и от страха, что будет с Горошинкой, ребенок ведь так беззащитен.

Джаред не давал мне сдвинуть колени.

— Ты почти справилась, Нина.

Только он произнес это, как ребенок выскользнул из меня прямо ему в руки.

Джаред громко засмеялся. С ошалелым видом он держал в руках окровавленное тельце своего ребенка.

Клер уложила меня на подушку, после чего помогла Джареду обтереть ребенка и перерезать пуповину.

Бекс прижался спиной к дверям:

— У нас на пути какие-то мерзкие уроды! Они прут на нас прямо из ада!

Райан схватил винтовку. Клер выпрямилась.

— О боже, — прошептала она. — Они послали целый легион.

ГЛАВА 21

МАТЬ

Способность дать жизнь и внутренняя потребность сохранить ее — разные вещи. Именно из-за этой потребности любовь превращается в долг, а ее непосредственным результатом становится пренебрежение всеми опасностями во спасение порожденной жизни.

Мать, которая бросается под колеса давящей ее ребенка машины, растягивает на целый день банку консервированных персиков, когда нечем кормить малыша, ходит на работу в обносках, чтобы купить ботиночки на бесценные ножки своего карапуза… вот что такое материнская любовь: это самопожертвование.

Как только я услышала тоненький плач склизкого младенца, лежавшего на руках у Джареда, все остальное потеряло смысл. Даже я сама не значила больше ничего.

— С ним все в порядке? — спросила я.

— Ух… да. Она в порядке.

— Она? — не веря своим ушам, переспросила я.

Я приготовилась ко всему, что может случиться после родов. Но не к тому, что родится девочка.

— Это девочка?! — взвизгнула Клер.

— Это девочка? — простонал Бекс.

Джаред завернул ее в чистое одеяло и осторожно повернул к себе маленький сверток, чтобы заглянуть малышке в глаза. На его лице сияла легкая улыбка. Джаред перевел взгляд на меня, а потом положил кулек мне на руки с таким благоговением, будто это было самое хрупкое и бесценное сокровище на всем белом свете.

Я уложила малышку на сгиб локтя, и все перенесенные страдания показались мне такой ерундой. Все отступило на второй план — вся прежняя жизнь, все люди, которых я знала. Моя жизнь стала продолжением этого крошечного, мягкого, невинного чуда. Я знала, что и до меня миллионы других женщин проявляли чудеса храбрости, всепрощения или эксцентричности. Отныне мое сердце находилось не в груди — оно лежало у меня на руках.

— Джаред? — обратился к брату Бекс.

Одной рукой он удерживал закрытой дверь, а другой отодвигал от нее безжизненное тело Ким.

Стену сотряс мощный удар. Бекс отскочил. Дверь слетела с петель, и в комнату ввалилась толпа разномастных созданий. Ни секунды не медля, они перешли в нападение. Комната наполнилась отвратительным запахом.