- Мы опоздаем, - вздохнул по прошествии этого времени фарисей, заглядывая в пропасть, - мы опоздаем! Кафалим снимет нас с должности.
- Никогда больше не вкушать нам от тука земли! - подхватил Абель-Фиттим. - Не умащать бороды благовонным ладаном - не повивать чресел тонким храмовым полотном.
- Рака! - выругался бен Леви. - Рака! Уж не вздумали ли они украсть наши деньги? О, святой Моисей! Неужели они взвешивают священные сикли скинии?
- Вот наконец-то сигнал! - воскликнул фарисей. - Сигнал! Подымай, Абель-Фиттим! - Тяни и ты, Бузи бен Леви! - Либо филистимляне еще не отпустили корзину, либо Господь смягчил их сердца, и они положили нам увестистое животное.
И гизбаримы изо всех сил тянули за веревку, а корзина медленно поднималась среди сгустившегося тумана.
***
- Бошох хи! - вырвалось у бен Леви спустя час, когда на конце веревки обозначилось что-то неясное. - Бошох хи!
- Бошох хи! Вот тебе на! Это должно быть баран из энгедийских рощ, косматый, как долина Иосафата!
- Это первенец стада, - сказал Абель-Фиттим. - Я узнаю его по блеянию и по невинным очертаниям тела. Глаза его прекраснее самоцветов из священного нагрудника, а мясо подобно меду Хеврона.
- Это тучный телец с пастбищ Васана, - промолвил фарисей. - Язычники поступили великодушно. Воспоем же хвалу. Вознесем благодарность на гобоях и псалте-рионах. - Заиграем на арфах и на кимвалах - на цитрах и саквебутах.
Только когда корзина была уже в нескольких футах от гизбаримов, глухое хрюканье возвестило им о приближении огромной свиньи.
- Эль Эману! - воскликнули все трое, возводя глаза к небу и выпуская из рук веревку, отчего освобожденная свинья полетела на головы филистимлян. - Эль Эману! С нами бог! Это трефное лясо!
БОН-БОН
Quand un bon vin meuble mon estomac,
Je suis plus savant que Balzac
Plus sage que Pibrac;
Mon bras seui faisant Fattaque
De la nation Cossaque,
La mettroit au sac;
De Charon je passcrois le lac
En dormant clans son bac,
Jirois au fier Eac,
Sans que mon cceur fit tic ni tac,
Presenter du tabac
Когда я в глотку лью коньяк,
Я сам ученей, чем Бальзак,
И я мудрее, чем Пибрак,
Мне нипочем любой казак
Пойду на рать таких вояк
И запихну их в свой рюкзак.
Могу залезть к Харону и бак
И спать, пока везет чудак.
А позови меня Эак,
Опять не струшу я никак.
И сердце тут ни тик, ни так.
Я только гаркну «Сыпь табак!» (франц.) Французский водевиль To обстоятельство, что Пьер Бон-Бон был restaurateur <Ресторатор (франц.).> необычайной квалификации, не осмелится, я полагаю, оспаривать ни единый человек из тех, кто в царствование - посещал маленькое Cafe в cul-de-sac Le Febvre <Тупике Ле Февр (франц.).> в Руане. То обстоятельство, что Пьер Бон-Бон приобрел в равной степени сноровку в философии того времени, я считаю еще более неоспоримым. Его pates a la foie <Паштеты (франц.
|