|
Годы... годы могут исчезнуть бесследно, но память об этом мгновении никогда! И не только не знал я более цветов и лоз, но цикута и кипарис склонялись надо мной ночью и днем. И более я не замечал времени, не ведал, где я, и звезды моей судьбы исчезли с небес, и над землей сомкнулся мрак, и жители ее скользили мимо меня, как неясные тени, и среди них всех я видел только - Мореллу! Ветры шептали мне в уши только один звук, и рокот моря повторял вовек - Морелла. Но она умерла; и сам отнес я ее в гробницу и рассмеялся долгим и горьким смехом, не обнаружив в склепе никаких следов первой, когда положил там вторую Мореллу.
СТРАНИЦЫ ИЗ ЖИЗНИ ЗНАМЕНИТОСТИ
...и весь народ
От изумления разинул рот.
Сатиры епископа Холла
Я знаменит, то есть был знаменит, но я не автор «Писем Юниуса», не Железная Маска, ибо зовут меня, насколько мне известно, Робертом Джонсом, а родился я где-то в городе Бели-Берде.
Первым действием, предпринятым мною в жизни, было то, что я обеими руками схватил себя за нос. Матушка моя, увидав это, назвала меня гением, а отец разрыдался от радости и подарил мне трактат о носологии. Его я изучил в совершенстве прежде, чем надел первые панталоны.
К тому времени я начал приобретать научный опыт и скоро постиг, что, когда у человека достаточно выдающийся нос, то он разнюхает дорогу к славе. Но я не обращал внимания ни на одну теорию. Каждое утро я дергал себя за нос разок-другой и пропускал рюмочек пять-шесть.
Когда я достиг совершеннолетия, отец мой как-то пригласил меня зайти к нему в кабинет.
- Сын мой, - спросил он, когда мы уселись, - какова главная цель твоего существования?
- Батюшка, - отвечал я, - она заключается в изучении носологии.
- Роберт, - осведомился он, - а что такое мосология?
- Сэр, - пояснил я, - это наука о носах.
- И можешь ли ты сказать мне, - вопросил он, - что такое нос?
- Нос, батюшка, - начал я, весьма польщенный, - пытались многообразно охарактеризовать около тысячи исследователей. (Тут я вытащил часы.) - Сейчас полдень или около того, так что к полуночи мы успеем пройтись по всем. Итак, начнем: - Нос, по Бартолину, - та выпуклость, тот нарост, та шишка, то...
- Полно, полно, Роберт! - перебил достойный старый джентльмен. - Я потрясен обширностью твоих познаний... Я прямо-таки... Ей-Богу... - (Тут он закрыл глаза и положил руку на сердце.) - Поди сюда! - (Тут он взял меня за плечо.) - Твое образование отныне можно считать законченным; пора тебе самому о себе позаботиться - и лучше всего тебе держать нос по ветру - вот так.., так.., так... (Тут он спустил меня с лестницы и вышвырнул на улицу.) Так что пошел вон из моего дома, и Бог да благословит тебя!
Чувствуя в себе божественный afflatus <Вдохновение (лаг.).>, я счел этот случай скорее счастливым. Я решил руководствоваться отчим советом. Я вознамерился держать нос по ветру. И разок-другой дернул себя за нос и написал брошюру о носологии.
Брошюра произвела в Бели-Берде фурор.
- Чудесный гений! - сказали в «Ежеквартальном», - Непревзойденный физиолог! - сказали в «Вестминстерском».
- Умный малый! - сказали в «Иностранном».
- Отличный писатель! - сказали в «Эдинбургском».
- Глубокий мыслитель! - сказали в «Дублинском».
- Великий человек! - сказал «Бентли».
|
