Ханна, глядя на них, тоже одеревенела. Обе женщины смотрели вниз в полном молчании.
Минуту-две спустя, материализовавшись из массы дождя, появился кто-то третий, медленно приближаясь. Ханна издала какой- то звук — вздох или тихий вскрик. Мэриан пристально смотрела на незнакомую фигуру, тоже закутанную в плащ с капюшоном. Затем, вздрогнув, с ужасом и удивлением она повернулась к Ханне. Мэриан узнала его. Это был Пип Леджур, и он держал ружье.
Глава 28
Дэнис прислонился к двери:
— Мне его впустить? Вы примете его?
Ханна все еще стояла у окна. Она не двинулась с места, когда Пип вошел в дом. Продолжая смотреть на дождь, бросила через плечо:
— Значит, Джералд не возражал?
— Мистер Леджур проявил большую решительность.
— Он сейчас за дверью? Впусти его. Нет, подожди минуту.
Она отвернулась от окна, запахнулась поплотнее в халат и завязала пояс. Подошла к одному из зеркал и посмотрела на себя, не прикоснувшись ни к лицу, ни к волосам.
— Впусти его.
Мэриан направилась к двери.
— Подожди, Мэриан, я хочу, чтобы вы с Дэнисом остались здесь, пока я буду говорить… с ним.
Мэриан взглянула на Дэниса, но его лицо было застывшим и мрачным, как лицо горца. Он не смотрел на нее. Почти физически ощущая надвигающуюся опасность, Мэриан опять отступила к окну, стараясь держаться как можно дальше. Ханна села на стул с прямой спинкой, развернув его немного к двери. Дэнис открыл дверь.
Пип снял свой плащ, но все еще держал ружье. Его ботинки были покрыты толстым слоем грязи, и запах дождя, земли и моря, запах влажного твида проник в комнату вместе с ним. Несмотря на свою грубую деревенскую одежду, он выглядел стройным, элегантным, по-кошачьи грациозным. Точнее, со своей маленькой гладкой головкой и длинной шеей походил на красивую змею. Он сделал шаг, другой и по-солдатски остановился перед Ханной. Дэнис бесшумно закрыл дверь, сел на пол, прислонившись к косяку.
Пип и Ханна долго в молчании смотрели друг на друга — он задумчиво, серьезно, как будто находился перед прекрасной картиной, она мрачно, почти угрюмо, время от времени бросая взгляд вокруг, затем возвращаясь к нему.
— Ты не возражаешь против моего прихода? — вопрос прозвучал хладнокровно, как будто они виделись вчера.
— Конечно, возражаю. Чего ты хочешь?
— Забрать тебя отсюда.
— Зачем ты говоришь это сейчас? Ты мог прийти и сказать это в любое время за минувшие годы. Ты бывал здесь достаточно часто и наблюдал за мной. Мэриан, пожалуйста, мои сигареты. — Ее тон был слегка раздраженным, но почти спокойным. Когда же Ханна стала зажигать сигарету, рука ее так дрожала, что сделать это было почти невозможно.
— Сейчас все по-другому. Теперь тебе не обязательно здесь оставаться.
— Ты жесток.
— Нет. Я не собираюсь быть свидетелем того, что произойдет в будущем. Сейчас все изменилось. Если я уйду отсюда сейчас, я уже никогда не вернусь. Но я хочу забрать тебя с собой, — он говорил мягко и спокойно, тоном священника.
— Что-то, возможно, и изменилось, но мои намерения остались прежними, — она отвечала ему в его же тональности, откинувшись на спинку стула, спрятав одну руку за спину и выдвинув ногу. Их неподвижные фигуры были связаны какими-то силовыми линиями, они казались заключенными в оболочку, в которой клубилось неистовство.
— Ты не сможешь сделать этого снова. Теперь все испорчено. Не обманывай себя, Ханна. Ты устала.
Она закрыла глаза, правда его слов, казалось, на минуту обессилила ее.
— Ты говоришь, все испорчено теперь. А чем все это было прежде?
Минуту он молчал, затем повернулся и прислонил ружье к письменному столу. |