|
На многое, - горько ответил Уту. - Ты ведь сделаешь из него лилу? - Да. Они венец моего мастерства. - Но лилу берут силы и жизнь у женщин, - обронил Уту. - О! Мои лилиту сами наводят морок. И лилу сможет кормиться и от мужчин, и от женщин. Уту поклонился. - Ты мудра, велика и… жестокосердна. В следующее мгновение его уже не было в саду, как не было и затерявшегося в листве лучика заходящего солнца. Женщина-тигрица постояла с улыбкой на лице, а после, мурлыкая какую-то песенку, направилась во дворец. Уту провел ночь в одной из статуй в заброшенном, полуразрушенном храме. В ночной прохладе, глядя на мерцание звезд, хорошо думалось. И Уту думал, думал о том, как был неправ все это время. Он очень, очень ошибался. И теперь сам удивлялся этим ошибкам, своей глупости и слепоте. Утром, с первыми лучами покинув статую, древний бог устремился к своему Последнему, в его город. Но пошел он не во дворец правителя, а в более скромное жилище его первой жены и старших дочерей. В тот день Последний перестал быть последним. Уту обрел еще троих. Принцессы и служанка. Уту удивился тому, с какой легкостью девушки поняли его и принялись действовать, а затем устыдился своего удивления. Многолетнюю привычку недооценивать женщин так просто не искоренить. Дни промелькнули, и принцессы, позвав его, сообщили, что всё готово. Владыка и его наследники выехали на охоту … Всё свершилось днем. Принцессы, скрывая свои лица, вошли во дворец, никем не замеченные. Лучи солнца слепили глаза всем, кто мог их увидеть. Войдя в покои царицы, они действовали слажено и четко, как опытные воины. - Вот кто истинные наследники… - с горечью подумал Уту, глядя на них. Ведьма-служанка была оглушена ударом сзади, и ей влили обездвиживающий яд. Царице старшая дочь сломала шею. И это убийство в ненависти напомнило Древнему преступление ее отца. Сняв с трупа царицы одежду и все украшения, по которым ее могли опознать, принцессы замотали тело в ковер. Служанку раздевать не стали, она все еще была жива, но не могла даже глаз открыть. Замотав и ее в ковер, девушки провели в покои сообщников-иноземцев, чтоб те вынесли ковры. Им никто не попался на пути, солнце жарило так, что все живое предпочло забиться в тень и переждать это пекло. Тем временем, рано состарившийся водонос, дремавший в тени, получил удар и умер, даже не проснувшись. Легкая смерть. Иноземцы покинули город со своим страшным грузом. Труп они положат в лодку, когда доберутся до реки, и она вынесет его прямо во владения Жестокосердной. Этакий подарок. Чтоб задобрить. А ведьма-служанка. Ее душа станет топливом для другого, чужого бога. Иноземцы проведут свой кровавый и мерзкий обряд, выкупая этой душой удачу в пути и счастливое возвращение с грузом и деньгами. Не получить ведьме от щедрот Жестокосердной. Ужасная окончательная смерть ждала ее. Владыка вернулся с сыновьями с охоты и не нашел жены. Зато узрел древнего бога. Уту солгал ему. Древний бог не умел лгать и, кажется, делал это впервые в жизни. - Твоя жена ненавидела тебя. Ты пригрел змею. Она так ненавидела тебя, что ее ненависть распространилась на всех, на весь твой народ, и даже сыновей, вышедших из ее чрева. Она хотела сказать тебе, что они не твои. Чтобы ты убил их и себя. Ошарашенный человек не знал, что сказать. - Но зачем? – прошептал он. - Она поклонялась другим богам. Смерть ради смерти. Зло ради зла, - ложь будто застревала в горле. - Я избавил тебя от нее и предупредил. Как предупреждал раньше об опасности. - Уту! – человек бухнулся на колени и коснулся ног бога, - Уту, - заливаясь слезами произнес он, - я думал, ты отвернулся от меня. Я слышал, в других землях тебя считают богом суда… Думал, ты прогневался на меня за мои грехи и покинул. |
