– Могу предложить вам сделку, – заявил Раддок.

Развернув Элен, он стал двигаться к черному прямоугольнику дверного проема.

В лице Жака ничего не изменилось. То же напряжение, то же желание броситься на Раддока. Уэзеролл был взбешен, но о чем-то сосредоточенно думал. Я лишь ждал и наблюдал. Пальцы правой руки согнулись, готовые нажать пружину скрытого клинка.

– Его жизнь в обмен на жизнь этой девчонки, – продолжал Раддок, указывая на мистера Уэзеролла. – Вы беспрепятственно позволите мне его убить, а я отпущу девчонку, когда буду в безопасности.

Лицо Уэзеролла сделалось мрачнее тучи. Ярость накатывала на него волнами.

– Я скорее сам лишу себя жизни, чем позволю вам прикоснуться ко мне.

– Это ваш выбор. Когда я буду уходить отсюда, ваш труп уже должен лежать на полу, иначе девчонка умрет.

– А что с ней будет, если мы примем ваши условия? – спросил я.

– Останется жить, – пожал плечами Раддок. – Я заберу ее с собой и, когда удостоверюсь, что мне ничего не угрожает и вы не попытались меня перехитрить, отпущу.

– Откуда нам знать, что вы ее не убьете? – задал я новый вопрос.

– С какой стати мне ее убивать?

– Мистер Уэзеролл, нам ни в коем случае нельзя позволять ему увозить Элен. Мы не…

– Погодите, месье Дориан, – перебил он меня. – Я хочу услышать это от Раддока. Я хочу услышать ложь из его уст, поскольку ему нужна не только моя жизнь. Верно, Раддок? Вы намеревались убить не только покровителя Элизы, но и ее горничную. Вы отнюдь не собирались отпускать Элен живой.

Плечи Раддока вздымались и опускались. Его дыхание становилось все тяжелее. Он чувствовал, что его возможности неотвратимо сужаются.

– Я не уеду отсюда с пустыми руками, – заявил он. – Так что у вас будет повод, чтобы снова выследить меня и убить.

– А какой еще выбор есть у вас? Либо здесь будет несколько трупов, один из которых – ваш, либо вы скроетесь и проведете остаток жизни, сознавая свою обреченность.

– Я забираю письма, – наконец объявил он. – Передайте мне письма, и я отпущу девчонку, когда буду в безопасности.

– Элен вы не заберете, – сказал я. – Можете брать письма, но Элен и шагу не ступит за порог хижины.

Не знаю, понял ли он всю горькую иронию момента. Если бы он не увязался за мной, а ждал в Версале, я бы привез ему эти письма.

– Вы ведь не дадите мне уйти, – неуверенно пробормотал Раддок. – Как только я ее отпущу, вы погонитесь за мной.

– Не погонюсь, – возразил я. – Слово чести. Можете забирать письма и катиться отсюда.

Раддок задумался.

– Давайте письма.

Уэзеролл полез в чемодан, достал пачку писем и поднял их над головой.

– А ты, влюбленный парнишка, – обратился к Жаку Раддок, – ступай за моей лошадью и приведи ее к крыльцу. Заодно отгони ассасинскую кобылу, чтобы под ногами не путалась. И не мешкай, не то свою красотку живой не увидишь.

Жак поочередно взглянул на нас с Уэзероллом. Мы кивнули. Он скрылся в темноте.

Потянулись секунды ожидания. Элен больше не всхлипывала, а лишь смотрела на нас поверх руки Раддока. Сам Раддок смотрел на меня. Туда же было направлено дуло второго пистолета. Он почти не обращал внимания на Уэзеролла, считая, что тот не представляет угрозы.

Вернулся Жак. Он робко вошел в дом, глядя только на Элен и дожидаясь мгновения, когда вырвет ее из когтей Раддока.

– Ну что, все готово? – спросил он.