— Никита чист, как первый снег, — что у Толмачева может быть на него? — недоуменно спросила я.

— В этот раз все выглядит чертовски неприятно, — ответил он. — Никиту могут обвинить в торговле препаратами крови.

— Что? Это же чушь собачья!

— Ты права — чушь, но это нам с тобой ясно, а Толмачеву… Ты хоть представляешь, как он обрадуется, сообразив, что через Никиту сможет добраться до меня?

— Расскажи, что случилось, а то пока все, что ты мне говоришь, криптография какая-то! Одна голова хорошо, а две — сам знаешь.

— Потому-то я тебе и позвонил — больше никому об этом пока что знать не следует. Ко мне пришла женщина с обвинениями в адрес группы врачей из ФГУ: во время операции по пересадке почки ей, похоже, занесли гепатит С.

— Боже мой! — в ужасе я прикрыла рот рукой. Такие ситуации — кошмар любого оперирующего врача, но от них, к сожалению, никто не застрахован. — Это точно? — спросила я. — Может, она еще раньше…

— Мы проверили: пациентка поступила в больницу с нормальными анализами. До операции других хирургических вмешательств не было примерно в течение года. Но это еще не все.

— Боже мой, что еще-то?

— Жалобщица утверждает, что Никита стребовал с нее деньги за кровь.

— За ту самую, с которой ей занесли гепатит?

— Ага.

— Вот же…

— Согласен.

— Но погоди — при чем тут Никита? Кровью же занимаются отделение переливания крови и трансфузиолог?

— Никита — ведущий хирург в бригаде. Эта Журова, пострадавшая, утверждает, что не разговаривала непосредственно с Никитой о переливании. Вернее, он, конечно, предупредил ее о том, что кровь потребуется, но о деньгах не сказал ни слова. Журова беседовала с кем-то другим и именно ему передала конверт с деньгами, который принес ее муж.

— Значит, с трансфузиологом?

— Я с ним уже говорил — он все отрицает.

— А Никита?

— Он вообще понятия не имеет, о чем речь, — возмущен и растерян.

— Разумеется, разумеется… Главное, что мы с тобой в нем уверены, так?

— Нет.

— Что-о?

— Да я не о том, что я не уверен, я о Толмачеве.

— Журова ходила к нему?

— Она ходила в Комитет. Там ей дали адрес ОМР и Комиссии по этике. Слава богу, сначала она пришла ко мне!

— Но Толмачев обо всем узнает?

— Непременно: Журова полна решимости.

— Я бы тоже была — на ее месте!

Андрей опустил голову на руки:

— Не представляю, что делать!

— А прокуратура, полиция? — спросила я. — Журова подала заявление?

— Естественно, но ты же понимаешь, они не слишком обеспокоены — говорят, трудно доказать, что гепатит занесли именно во время этой операции.

— Я же говорила!

— Ты не понимаешь — так считает прокуратура, а Толмачев уж точно не преминет меня как-то задеть, можешь не сомневаться!

— Да я и не сомневаюсь, — кисло ответила я. — Они хотя бы опросили операционную бригаду?

— Да, но только сейчас, узнав, что делом занялись мы, представляешь? И похоже, козлом отпущения может стать Никита.

— Ты говоришь, трансфузиолог ничего не знает о плате за кровь?

— Утверждает, что даже не виделся с пациенткой.