Когда экипаж скрылся из виду, он собрался с духом и вернулся в спальню, но Лили заперлась. Конечно, он мог бы легко выбить дверь одним пинком, но не посмел. И вместо этого постучал, как все цивилизованные люди.

— Лили?

— Убирайся! Я не желаю с тобой разговаривать!

— Прекрасно. Говорить буду я, а ты слушай. Невыносимо наблюдать, что происходит с тобой. Я слишком люблю тебя и чувствую, что это место отнимает тебя у меня! Такие перемены мне не нравятся. Я хочу помочь.

Молчание.

— Лили, твой приезд сюда так же вредит тебе, как мне — мое возвращение на поле брани. У нас обоих есть свои призраки. Ты не отдала меня моим демонам, и я обязан сделать то же для тебя.

Молчание.

— Ты можешь хоть что-то сказать?

— Ненавижу тебя!

— Это неправда. Ты меня любишь. И я это знаю.

— Проваливай!

— Лили, мне ясно как день, что ты несчастлива здесь. Почему же отказываешься продать этот дом? Это совершеннейший абсурд. Почему ты готова идти на все, чтобы сохранить его? Объясни! Почему ты была согласна даже стать женой Эда Ланди, чтобы спасти его? Спасти все эти гниющие балки и разрушенные камины? Почему это так много значит для тебя?!

— Значит, и все, — выдавила она.

— Хорошо, — бесстрастно сказал он. — Можешь ненавидеть меня сколько пожелаешь, но я не расстанусь с тобой. Приказ миссис Клируэлл.

— О, замолчи!

Дерек невольно улыбнулся. Напоминание о советах крестной в день свадьбы, кажется, немного ее смягчило.

— Дорогая, я собираюсь купить тебе самый красивый дом на свете, — пообещал он. — Что ты хочешь? Сад? Бальный зал?

— Я хочу этот дом, — захныкала она, терзая его сердце нотками отчаяния.

Черт бы все побрал! Теперь она плачет. Он слышит душераздирающие рыдания.

— Лили, впусти меня. Позволь мне тебя обнять.

— Нет! Уходи! Не могу поверить, что ты сделал это со мной. Предатель!

Дерек покачал головой, не зная, что делать. Наконец он ушел. Нужно дать ей время и постараться не потерять ее доверие. Призвав на помощь военную дисциплину, он заставил себя прождать полчаса и не вернулся, пока не смыл с себя все следы работы на чердаке, после чего переоделся, захватил с собой поднос с завтраком для себя и Лили. Подошел к двери и снова постучал.

— Я вернулся.

Молчание.

Дерек нахмурился.

— Лили?

На этот раз ручка свободно повернулась. Он осторожно заглянул в комнату. Его жена, скорчившись, сидела на полу под окном и, обхватив себя руками, горько плакала. Сейчас она походила на измученную маленькую девочку.

О Господи!

Дерек закрыл за собой дверь.

— Хочешь чаю?

— Я все поняла, — прошептала она дрожащим голосом.

— Что именно?

Он поставил поднос и подошел к ней.

— Что ты поняла, любимая?

— Почему это место так много значит для меня.

Ее зубы стучали словно в ознобе.

— Почему? — тихо спросил он, присев рядом на корточки.

— П-похоже, я все еще надеялась, что п-папа вернется домой. И м-мы должны быть здесь, чтобы его встретить. Ин-наче он не узнает, куда мы уехали. И не см-может нас найти. — Из ее глаз градом сыпались слезы. — Только он не вернется. Я это знаю, конечно. И всегда знала. Но мне так больно…

— Да, милая, — кивнул Дерек, притянув ее к себе.

Она устало обхватила его за шею и снова заплакала.

— Ш-ш, — выдохнул он, усаживая ее себе на колени.

Он не знал, сколько времени прошло, но за окном уже сгущались сумерки.

— Прости за все, что я наговорила.