— Смотри под ноги! — сказала одна из девушек.

— О, — Джинсовая Куртка сделал фальшиво-заинтересованное лицо и тоном, каким разговаривают с малолетними детьми, нараспев сказал: — Наш малыш упал. Какая досада. Мы сейчас позвоним твоей мамочке.

Томми нарочито медленно поднялся с пола, едва удостоив взглядом девушку, подставившую ему подножку, и посмотрел на Эвана. Кейли увидела в его глазах животную ярость и отчаянное желание излить ее на кого-нибудь.

Эван попытался найти какой-нибудь способ успокоить Томми, но все его оправдания рассыпались в прах.

— Эй, мы просто… Это… Это не то, что ты думаешь… — неубедительно сказал он.

Без предупреждения Томми бросился. Только не на Эвана, а на парня в джинсовой куртке, обрушившись на него с кулаками. Парень был на голову выше брата Кейли, но Томми напал на него внезапно и застал врасплох. Избивая парня, Томми поглядывал Эвана, как бы говоря: «На его месте должен быть ты». Послание было ясным.

Стремительность атаки Томми заставила остальных попятиться, лишь два охранника вносились разнимать дерущихся. Старшеклассник начал отбиваться, но в его ударах отсутствовала координация, и большинство из них не достигало цели, в то время как Томми бил с жестокостью профессионального боксера. Когда его начали оттаскивать, он поначалу сопротивлялся, но потом понял, что со взрослыми тягаться бесполезно.

— Аххх! — у парня в джинсовке вместо лица было опухшее и окровавленное месиво и его голос был густым от боли. — Этот маледький говдюк сломал мде дос!

Когда охранники тащили Томми на выход, он бросил на Эвана еще один полный презрения взгляд, и нездоровая ухмылка перекосила его лицо. Странным образом он одержал над Эваном победу.

— Пошли отсюда, пока они не начали задавать вопросы, — сказал Эван, потянув за собой Кейли. — Выйдем через другой выход.

— А как же Томми?

— А что с ним будет? Ты же видела, что произошло. Он как с цепи сорвался. Набросился на парня из-за какой-то ерунды, а если бы этого и не случилось, то могу спорить, что он бы отыгрался на нас с тобой.

— Он мой брат, — настаивала Кейли. — И к тому же, если он расскажет папе о том, что произошло… — ее голос упал.

Эван судорожно сглотнул, когда его глаза метнулись к синяку, скрытому под майкой.

— Ты не можешь снова это ему позволить. Это противозаконно, тебе надо рассказать кому-нибудь…

Ее лицо исказила гримаса страдания.

— Пожалуйста, Эван. Просто отвези меня домой.

Кейли почти поверила в то, что все проблемы исчезнут из ее жизни, если она спрячется от них дома.

В конце концов, он кивнул и выудил из кармана монету.

— Хорошо. Я позвоню маме, чтобы она забрала нас. Если это то, чего ты хочешь.

Она заколебалась.

— Ты могла бы пожить у нас, — сказал Эван в отчаянии. — Моя мама медсестра, и она могла бы осмотреть синяки. Мы могли бы позвонить в полицию…

— Нет. — Она оборвала Эвана одним словом, вложив в него всю накопившуюся усталость. — Я хочу домой, Эван.

Так и не найдя слов, чтобы объяснить то, что он чувствует, Эван пошел к телефонной будке и набрал номер.

— Буду через пять минут.

При других обстоятельствах Эван бы заметил странные нотки в голосе матери, но сейчас он ничего не заподозрил.

Потом они сидели на скамейке, и когда Кейли почувствовала, как рука Эвана осторожно коснулась ее руки, она крепко ее сжала, словно боялась, что это последний раз, когда они так близки.

></emphasis>

Ребята сели в подошедшую к выходу из кинотеатра «тойоту».