Первой фазой операции станет уничтожение немецких заводов синтетического топлива. Бомбежки начнутся уже послезавтра. Это серьезно нарушит снабжение механизированных частей противника. Затем авиация нанесет удар по практически всем известным нам аэродромам во Франции. На следующую ночь начнем массированную высадку воздушного десанта, а утром начнется основная фаза операции.

Превосходство в силах столь значительно, что останавливать нас немцам будет фактически нечем. Почти все их танки и лучшие или хотя бы хорошие части переброшены на Восточный фронт.

- Пора заканчивать эту войну, джентльмены, - Черчилль остановил речь генерала и положил руку на карту. - Сначала падет Южная Франция, затем мы заберем себе Париж, а потом дело дойдет и до Берлина. Пора показать, на что мы способны.

До самой масштабной десантной операции в истории человечества оставалось менее двух недель

* * *

Солнце, выглядывающее из-за туч, освещало террасу относительно небольшой подмосковной дачи. Собравшиеся здесь, официально вроде как на очередные поминки по безвременно ушедшему Лаврентию Павловичу, обсуждали вполне себе мирскую задачу дележа власти. Разговаривали негромко, почти и не спорили. Учитывая, что "противная" сторона в переговорах участия не принимала по причине своего о них незнания - это было понятно.

- Никита, Меркулов станет заменой Берии, это даже и тени сомнения не вызывает. Нам фактов не изменить. А вот за Спецстрой можно слегка и повоевать…

- Думаешь? - Хрущев медленно потёр лысину. - А если Абакумова предложить? Он хоть и не наш кадр, но, в отличие от Меркулова, хотя бы способен договариваться.

- Оставьте! - еще один участник разговора, Николай Михайлович Шверник, недовольно поморщился. - Вы вспомните, как этот самый Абакумов на Воскресенского компромат рыл! Хуже Мехлиса, честное слово. А ведь приятелями были. Думаешь, нас не сдаст?

- С потрохами, - закивал Микоян. - Если только мы сильнее не будем. Поэтому, Никита, торопиться не стоит. Видишь, Берия помер, дождались. И ничего делать не надо было.

Хозяин дачи фыркнул и долил себе в стакан чая из стоявшего рядом фарфорового чайника, белыми боками разбрасывающего по сторонам солнечных зайчиков.

- Маленкова, может, сможем перетащить? Он мужик неглупый да и явно чуть повыше залезть хочет… Глядишь, и согласится вопрос обсудить?

Хрущеву никто не ответил. Гости спокойно обдумывали идею, ожидая от Никиты Сергеевича продолжения.

- А поймать его сможем на осуждении.

- Кого?

- Берии. Скажем, что товарищ был, конечно, заслуженный и все такое прочее - но и грязи понаделал в жизни предостаточно. Учитывая, что Маленков после сорок седьмого эту сволочь терпел только из боязни, может и выгореть.

- А неплохая мысль, кстати… - Шверник оживился. - Вот только как через Драгомирова пробиваться будем? Он же стеной встанет?

- А выскочку на его словах и поймаем. Он же у нас любит рассуждать, что надо не бояться признавать ошибки. Вот пусть и признает, - Хрущев довольно потер руки. - В любом случае в выигрыше будем: признает, что Берия глупостей понаделал - потеряет часть доверия чекистов, не признает - тоже. Потому как будет замечен в лицемерии. Ха!

- Интересная идея. Но Триандафиллов к Берии всегда нейтрально относился. И на сторону Драгомирова встанет, это уж как пить дать, - Шверник постучал пальцами по столу и тоже заулыбался.

- А Молотов? - Микоян все еще с сомнением посмотрел на собеседников.

- А-а-а-а, забудь! - махнул рукой Хрущев. - Никуда не денется. Он против большинства не пойдет, сам знаешь. Да и не так он с Берией и дружен был… Кто у нас еще? Малиновский? Ну, этот понятно.