Сначала я бежал бесцельно, просто вслед за Джеромом, который все время оглядывался. Потом он нырнул в какой то переулок, и в голове у меня прояснилось. Я повернул на север и двинулся в направлении Квинса.

Раньше мне не случалось добираться до квартиры Дейва и Сони пешком. К счастью, плутать мне не пришлось благодаря четкой системе нумерации улиц, которую, по моему, надо в обязательном порядке ввести во всех городах. Минут двадцать пять я бежал в быстром темпе и, когда добрался до места и нажал кнопку домофона, уже весь взмок.

Ярость, которую я испытывал во время стычки с Джеромом, прошла, уступив место облегчению оттого, что я его не ударил. Эмоции захватили меня на какое то время, но навыки боевых искусств не позволили им перехлестнуть через край. Это радовало, но на смену облегчению пришло ощущение полной безнадежности. Как я объясню свое поведение Рози? Я никогда не рассказывал ей о том, что у меня проблема с самоконтролем, и не делал этого по двум причинам.

1. Поскольку этого давно не повторялось, а уровень счастья в моей жизни значительно повысился, я думал, что, возможно, проблема осталась в прошлом.

2. Рози могла меня отвергнуть.

В нынешних обстоятельствах разрыв со мной выглядел как разумный шаг. У Рози были основания считать меня опасным и склонным к насилию человеком. А она ждет ребенка. От опасного и склонного к насилию человека. Это стало бы для нее ужасным открытием.

– Да? – раздался голос Сони из домофона.

– Это Дон.

– Дон? С тобой все в порядке?

Очевидно, по голосу и по отсутствию моего фирменного «Приветствую…» Соня догадалась, что что то случилось.

– Нет, не в порядке. Произошла катастрофа. Сразу несколько катастроф.

Квартира Дейва и Сони больше нашей, и она уже была забита всякими детскими вещами. Меня внезапно поразила мысль о том, что местоимение «наша» в сочетании с существительным «квартира», возможно, более неприменимо.

Я осознавал, что нахожусь в состоянии чрезвычайного возбуждения. Дейв пошел за пивом, а Соня уговорила меня сесть, хотя я лучше себя чувствовал, когда ходил по комнате.

– Что случилось? – спросила Соня. Вопрос напрашивался, но сформулировать ответ я был неспособен. – С Рози все в порядке?

Только потом я оценил, насколько правильно она выбрала вопрос. Он позволил мне не только найти исходную точку происходящего, но и увидеть перспективу. С Рози было все в порядке, по крайней мере физически. Я почувствовал себя спокойнее. Разум стал брать верх над эмоциями, хаос отступал.

– Проблема не в Рози. Проблема во мне.

– Так что случилось? – вновь спросила Соня.

– У меня был срыв. Я потерял контроль над эмоциями.

– Вышел из себя?

– Откуда?

– В Австралии так не говорят? Ты не справился с эмоциями?

– Совершенно верно. Дело в том, что у меня есть некоторые проблемы с психикой. Рози я о них никогда не рассказывал.

И никому никогда не рассказывал. Я не признавал, что страдаю каким либо психическим расстройством, если не считать депрессии, которая случилась, когда мне было двадцать с небольшим. Но я полагал, что она стала прямым следствием моей асоциальности. Я думал, что просто устроен иначе – в море человеческих отношений я был островом. Моя внутренняя логика была намного сильнее моей способности выстраивать связи с другими людьми. Не будь таких, как я, человечество жило бы без пенициллина и компьютеров.