Конечно, разглядеть на таком расстоянии, да ещё и в солнечный день светящуюся точку в небе — как минимум проблематично. Тут я уже просто стебался. И видимо, капитан этого не понял, но зацепился за другое…

— Да? А этому вас тоже научили в университете?

— Нет. Я просто много читаю.

— И вы пошли⁈

— Да.

— Умеете оказывать первую медицинскую помощь?

— Кое-что могу, — кивнул я. — Достаточно подключить голову и многие вещи становятся проще, чем, кажется с первого взгляда.

Надо же, это прям допрос с пристрастием. Меня это даже забавляло. Если б не госпиталь, загнали бы меня в какой-нибудь темный подвал и иголку под ногти… Но такого не будет. Полномочий таких нет, а методы жуткого и коварного НКВД из сороковых годов давно ушли в прошлое.

— А зачем вы забрали оружие у сослуживца? Вы же знаете, что каждый солдат лично несет ответственность за свое оружие.

— Знаю. Уставы читал, — я говорил спокойно, без каких-либо эмоций. — Но я прекрасно понимаю, что у снайпера гораздо больше шансов остановить противника, чем у обычного стрелка. С автоматом Калашникова много не навоюешь, особенно если у твоего противника тоже есть автоматы. Чем больше расстояние между тобой и противником, тем лучше. Тот же принцип и при охоте на хищника. Один в горах тоже воин. Мой расчет был именно на это.

— Угу… А как вы додумались переставить прицел с СВД на автомат Калашникова? Это очень специфические знания, сомневаюсь, что такому учат в университетах.

— Очень просто. На занятиях по огневой подготовке, я узнавал у артиллерийского мастера, что крепление на автомате АК-74Н, типа «ласточкин хвост» унифицировано. Прицел со снайперской винтовки подходит, хотя это и не очень удобно и при стрельбе есть свои проблемы. Не вижу тут ничего сверхъестественного.

Видно было, что капитан Потапов готовился, да только на каждый его вопрос, у меня уже был грамотный ответ. Прямо на ходу. И ничего феноменального тут нет. Важная часть — психологическая. Часто бывает так, что при разговоре с такими людьми из государственной структуры, становится страшно. Человек теряет контроль и начинает сыпаться на самых элементарных вопросах. А если еще и полиграф имеется…

Я действовал по методу вопрос — ответ. Четко, без увиливаний. Это сбивало чекиста с толку, но он пытался не показывать своего настроения.

— Так-так… Вы сделали дымовую обманку из подручных средств. Как вам удалось?

— Послушайте, товарищ капитан… — я смело посмотрел в его глаза. Тот ответил тем же, но вскоре проиграл и отвел взгляд. Еще бы, я два месяца на Валере Кольском тренировался… — Вы все это знаете, зачем задаете вопросы? В группе выживших, что были у вертолета, находился ваш полевой сотрудник, который наверняка все записал в подробном отчете. Чего вы от меня хотите?

У меня было время обдумать слова капитана Воронина… Ведь нас было шестеро, никак не пятеро. Просто мне решили об этом не говорить, хотя решение ну очень странное. Сослались на глюки⁈ Я принял единственно верное решение — он был из контрразведки.

Мои слова удивили чекиста, хотя он и попытался оставаться невозмутимым.

— Ну, хорошо. А как вы вообще нашли место падения вертолета? Горная местность сама по себе обманчива… Горы и скалы, похожи друг на друга.

— Случайно получилось. К тому же, примерно на половине пути была запушена еще одна красная ракета. Это и стало сигналом.

— Слишком у вас все как-то притянуто. Очень складно получается.

— Так тоже бывает. Знаете, товарищ капитан, а на каком основании вы проводите допрос? Где представитель военной прокуратуры? Где мой командир? Ведь, как я понял, никакого дела на меня не заведено… Да и с чего бы? Мои активные действия позволили вывести из той мясорубки военного советника полковника Бехтерева! Женщин геологов и второго пилота сбитой вертушки.