— Ну, тогда и поделом этой скотине! — хмыкнул Самарин. — Я бы их всех тут сжег. Ненавижу этих тварей.

И он был прав. Это нам еще сильно повезло, что всем рулил старик, который строго запрещал своим людям издеваться над пленными. Если бы не он, мы бы хлебнули сполна, ощутив весь ужас и боль на своей шкуре. Впрочем, тогда бы и я действовал иначе. Таких бойцов как Саид, я в прошлой жизни как котят укладывал.

— Слушай, Паша… А ведь еще совсем недавно ты был против того, чтобы бежать. Что изменилось-то? Да еще и так быстро.

Тот слегка задумался.

— Не знаю, — пожав плечами, ответил Корнеев. — Поначалу, не верил. Не хотел верить. Но ты так уверенно все делаешь, что я невольно и сам повелся. Как будто заразился от тебя… Хм, правду говорят, с кем поведешься, того и наберешься! Да-а… А потом посмотрел на тебя, увидел себя, таким, каким я раньше был. Думаешь, я не слышал, как ты нож точил ночью? Слышал! Не знаю, как тебе это удалось, но я передумал и теперь ругаю себя за то, что у меня даже мысли о побеге отошли на второй план. Не о том думал. Вообще не о том. Все ждал, пока наши придут и спасут мою шкуру. И у остальных такое же настроение.

— Понимаю.

Не прошло и часа, как за нами снова пришли.

— Эй! Шурави! Ходи! Все, ходи! — этого душмана я не знал, но видел его у другого зиндана. — Работать пора!

— Чтоб ты со своей работой обгадился и воды не было! — хмыкнул Самарин.

— Да у них все так и есть. Ты что думаешь, он моется?

— Ага. Раз в месяц вниз, до ручья спустился, там и влез в воду. Мыло для него просто незнакомое слово.

Вылезли мы, направились туда, куда сказали. Теперь всех грела мысль, что это вот-вот закончится. Что мы уйдем. И никто не думал о том, что, возможно, у кого-то из нас иная судьба и уйти из плена удастся не всем.

Снова были на разборе сарая и ограды. Все ломали руками, имелась даже ржавая штыковая лопата с обломанным черенком. А вот кувалда или лом — роскошь.

— Работай, работай! Шурави! — насмехался тот моджахед. Он единственный был вооружен винтовкой М-16. Явно какой-то приближенный. Я видел его рядом с Иззатуллой — может, тоже какой-то сын⁈

Душман постоянно крутился рядом. В какой-то момент, он даже начал хвастаться.

— Шурави, тут оружие будет. Много оружия. Знать для чего? Для того, чтобы вас убивать. Всех убивать. Американцы помогай.

Мы не обращали внимание. Он намеренно реакции ждал, чтобы кто-то из нас возмутился. Тогда бы он нашел повод применить силу.

Пока мы работали, время подошло к пяти часам. В какой-то момент позади послышались голоса. Обернувшись, я увидел приближающихся духов. Все были хорошо вооружены, с автоматами. В жилетах-разгрузках. За спиной у одного даже был РПГ. Еще у одного пулемет Калашникова. Всего их было восемь и выглядели они куда серьезнее, чем партизаны Иззатуллы.

Слегка толкнув Пашу, я привлек его внимание и указал на прибывших.

— Смотри! Это еще кто такие?

— Не знаю, — отозвался тот. — Не видел тут таких. Может, соседи?

Я сразу же напрягся. Не понравились они мне, ой не понравились. Словно злой рок — только недавно я размышлял о том, что против таких как Саид воевать не сложно, как пришли другие. По этим сразу было видно, что в схватках участвовали не один раз и сражаться они умеют.

Но даже не их появление меня напрягло больше. Среди группы особенно выделялся один и он не принадлежал к мусульманам. Это был европеец, одетый в непонятный светло-коричневый камуфляж, с черной шерстяной шапкой на голове и снайперской винтовкой за плечами. У него имелась разгрузка, которая совсем не смахивала на ту, что носили советские солдаты и даже офицеры. На шее повязана арафатка или платок, на руках перчатки.