Отэм покачала головой, не соглашаясь с его точкой зрения по политическому вопросу, который они только что обсуждали, и сказала ему прямо в лицо, что он не прав. Ксандер рассмеялся, но не стал оспаривать ее утверждение, наслаждаясь тем, что ей это доставляло удовольствие. Она не разговаривала с ним так лет … очень давно.  С тех пор, как она работала помощником администратора и не знала чего хочет от своей жизни. Тогда все было настоящим, впрочем, как и ее смех сейчас по поводу политического спора. Но она стала другой. Ксандер видел какую-то боль в ее глазах, и это заставляло сжиматься в тугой узел его внутренности. Когда  Ксандер видел, что несмотря ни на что, гневные слова переходят в его сторону, все, что он хотел, это притянуть ее в объятия и заставить сказать ему, что или кто причинил ей боль. Он хотел защищать ее, сделать ее жизнь счастливой и стереть всю злость и разочарование.

 Ксандер взял бутылку, намереваясь снова наполнить свой бокал. Он выпил только пол бокала вина, не желая затуманивать свой разум алкоголем, потому что безумно наслаждался ее смехом. Но когда он понял, что бокал пуст, Ксандер знал, что пришло время уходить.

Черт, он не хотел уходить. Он хотел поднять ее на руки и заняться с ней любовью прямо здесь, на мягкой траве ее уютного дворика. А потом он хотел унести ее в дом и заняться с ней любовью, на каждой горизонтальной поверхности, которую он смог бы найти.

   – Мне пора домой,  – сказал он вместо того, чтобы притянуть ее на свои колени.

 Отэм смотрела вниз на руки, умоляя про себя, чтобы он услышал ее молчаливое послание и остался.

 «Убирайся прочь» прочел он язык ее тела.

 Проклятье! После того поцелуя в конференц-зале, Ксандер подумал, что, возможно, она тоже чувствует некое притяжение, которое они оба испытывают, ведь он так долго хотел ее. Сначала, она была слишком молода. Выпускница колледжа  –  с огоньком в глазах и радостным волнением, что весь мир у ее ног. Ксандер решил держаться подальше. Но сейчас Отэм больше не выпускница … То, как она смотрела на него сегодня после их поцелуя, не говоря уже про то, как она реагировала на его прикосновения...

Нет, это моя фантазия, решил Ксандер.

 В тот день, в магазине, она была сама не своя. Он воспользовался ею после драки. Ксандер прекрасно знал, как после хорошего поединка, адреналин будоражит кровь, а он поцеловал ее сразу после этого. Отэм отреагировала таким образом на последствия стресса, а не на него.

Но сегодня  денем...не было борьбы. Не было адреналина. Ну, пока он не прекратил ее целовать. В тот момент ему очень хотелось затеять драку с теми активистами, которые не вовремя пришли в конференц-зал.

  Со вздохом и стоном решимости, Ксандер поднялся со стула.

 Срочно все исправить! Ее маленькая попка без одежды выглядела даже лучше, он помнил это. Ксандер прибавил шаг, быстро нырнув в свою машину, пока не передумал. Он мог бы с легкостью убедить себя вернуться и отнести ее на руках до спальни. Он смог бы снова целовать ее всю ночь напролет, он очень желал это. Ксандер был уверен в этом, но разве от этого легче?

  Шины его машины почти визжали, когда он отъехал от дома. Его руки крепко сжимали руль, пока Ксандер, наконец, добрался до своего места. Он прошел прямо в свою большую квартиру и... остановился как вкопанный.

 –  Какого черта вы все тут делаете? – потребовал он объяснений, как только понял, что все три брата сидели в его квартире.

И они пили его лучший виски!

 – Мы празднуем! –  крикнул Эш, вставая и протягивая ему стакан.

 Ксандр, не колебаясь, взял стакан и залпом выпил янтарную жидкость, потом протянул брату, чтобы тот снова мог наполнить его.