Он пожал плечами, пригладил белокурые волосы.

– Ну ладно, если ты уверена... Но смотри, не позволяй ему уговорить тебя на новое свидание!

– Не беспокойся, не позволю.

Том наклонился, легко поцеловал ее в губы и внезапно охрипшим голосом произнес:

– Мне будет не хватать тебя.

Миг – и его машина скрылась за поворотом. Вздохнув, Пиппа обернулась – и ахнула от неожиданности: Рэндал стоял на пороге в небрежной позе, прислонившись плечом к косяку.

– Ты подслушивал? – гневно воскликнула она. Он насмешливо вздернул бровь.

– Хотел убедиться, что он уйдет, не доставляя тебе лишних неприятностей.

– Пока что неприятности исходят только от тебя! – отрезала Пиппа. – А теперь выметайся, будь так любезен!

Он повернулся и направился на кухню, бросив через плечо:

– Не сейчас.

Пиппа захлопнула входную дверь и поспешила за ним.

– Убирайся немедленно! Мы все друг другу сказали, больше говорить не о чем!

Он резко развернулся – и сердце Пиппы отчаянно забилось: такой гнев она ощутила в этом гордом развороте головы и напряженных плечах.

– Почему ты дала ему тебя поцеловать?

– Ну... так получилось... А вообще это не твое дело!

– Очень даже мое, – твердо ответил он, и пульс Пиппы зачастил еще сильнее, когда суровый взгляд его серых глаз смягчился, упав на ее губы.

Больше всего Пиппе хотелось, чтобы он, наконец, убрался. Но при виде этого нескрываемого желания она... ей... черт возьми, ей вдруг захотелось совсем-совсем другого!

– Оставь меня в покое! – прошептала она, не слыша собственного голоса – его заглушал громоподобный стук сердца.

Он подошел к ней, положил руки на плечи.

– Ты моя, Пиппа, и ты это знаешь, хоть почему-то считаешь нужным это отрицать. С первого же дня, с первой же минуты мы поняли, что созданы друг для друга. Если б в то время я был свободен, все эти годы мы провели бы вместе. Но я не был свободен, ты сбежала – и продолжаешь убегать по сей день. Почему, Пиппа?

– Я тебе уже сказала. Ты дважды разрушил мою жизнь, и я не позволю разрушить ее в третий раз!

– Ты меня любишь, – прошептал он. Рука его скользнула ей на талию, крепче привлекла к себе. – И я тоже тебя люблю. Довольно тратить время попусту.

Он склонил голову, потерся щекой о ее щеку. Пиппа хотела оттолкнуть его, хотела сопротивляться своим чувствам, но близость Рэндала парализовала ее, заставив забыть обо всем, кроме сильной руки у нее на поясе, жаркого дыхания, мощного биения сердца, горьковато-сладкого мужского запаха.

Он раздвинул ей губы поцелуем. Страстный, ищущий язык ворвался в теплую пещерку рта; широкая ладонь легла на хрупкий девичий затылок, повернула голову...

– Не надо! – простонала Пиппа.

Но было поздно: он уже впился в ее приоткрытый рот жарким, требовательным поцелуем, и, забыв обо всем, Пиппа открылась ему навстречу. При каждом их свидании повторялось одно и то же: сколько она ни убеждала себя быть начеку, сколько ни повторяла причины, по которым лучше держаться от Рэндала подальше, стоило ему прикоснуться к ней – и она таяла в его руках, словно восковая свеча.

Почувствовав, что взлетает в воздух, словно лист, гонимый ветром, она с усилием открыла глаза и обнаружила, что Рэндал легко поднял ее на руки и куда-то несет, прижимая к широкой груди.

– Что... что ты делаешь? – прошептала она. Но не услышала ответа.

Его намерения стали для нее ясны, когда Рэндал опустил ее на кушетку в гостиной. Вне себя от гнева, Пиппа попыталась встать, но он был настороже и легко удержал ее в плену, одновременно подсунув ей под голову вышитую декоративную подушечку.