— Они еще в Найтхеде. Их посетили этот тип Летчуиз с сыном, но уже уехали. Годвины ожидаются в Лондоне.

— Тогда нечего терять время. — Джеймс подался вперед. — Мне предстоит многое сделать до их прибытия.

Он уже положил весьма удачное начало с Селиной. Бедра его напряглись, как и все тело. Да, весьма удачное. Оно настойчиво побуждало Джеймса как можно скорее осуществить его стратегический план, хотя и с некоторыми поправками.

Голос Вон Теля вывел его из задумчивости:

— Вы намерены жениться на этой девушке?

Джеймс бросил короткий взгляд на своего компаньона:

— Что заставляет тебя думать, что у меня такие замыслы?

— Это выглядит как логическое заключение.

— Почему?

Вон Тель посмотрел Джеймсу прямо в глаза:

— Вы — человек чести. Жестокий, конечно, но вы… блюдете свою честь. И вот вы гоняетесь за этой особой с целеустремленностью, которая позволяет думать о вашем намерении полностью ею овладеть. Поэтому предположение о вашей готовности просить ее руки является…

— Нечего гадать о моих намерениях. — Больно уж глазастый этот Вон Тель. — Помни: я лишь хочу использовать мисс Годвин вместо ключа к двери в Найтхед. Если она и ее родители станут смотреть на меня как на потенциального жениха, то будут приветствовать меня в своем доме, тем более что мы соседи.

— Сезон еще далеко не закончился, — сказал Вон Тель. — Ваша выдержка уже на исходе. Как вы сможете сохранить самообладание в течение целого лета?

Действительно, как?

— Не беспокойся насчет моего самообладания.

— Дариус Годвин и его жена уже договорились с Летчуизом. В лице Летчуиза у вас появится соперник в ухаживании за красавицей.

— Но ты говоришь, этот тип не… Что он, возможно, не сумеет понравиться юной девице?

— Ему почти шестьдесят. Коротышка, чудовищно толст и сверх меры бесцветен. Мои информаторы описали его как человека крайне уродливого. У него маленький, вечно слюнявый рот, который он беспрестанно облизывает языком. Еще одна деталь: вместе со своим сыном в качестве члена какого-то клуба постоянно охотится за юными девственницами, потерю которых не станут оплакивать их семьи. По-моему, Джеймс… — Компаньон Иглтона наклонился к нему с глубокой серьезностью в каждой черточке лица. — По-моему, Летчуизы намереваются затянуть мисс Годвин в свою непотребную игру.

— Это не может меня касаться. — Джеймс продолжал сидеть, сложив руки на груди. — Верно, она прекрасна. И невинна. Но… Еще будет время разобраться с этой шарадой.

— Ходят слухи, что в случае изгнания Летчуизов наиболее предприимчивых проныр Лондона постигнет экономический крах.

Джеймс попытался отогнать от себя образ Селины с ее широко раскрытыми глазами.

— Общество нуждается в людях каждого уровня, и они должны существовать. Но к чертям эти общие рассуждения! Когда мы займемся наконец своим делом?

— Кучер постучит нам, как только леди покинут карету.

Джеймс решил, что ему нужно завести роман. Нельзя, чтобы его так переполняли кипевшие в нем жизненные соки. Ему нужна любовница, он забыл бы с ней безупречное тело Селины Годвин… У леди Анастасии есть свои достоинства. Она сама страждет. О ней можно сказать что угодно, кроме того, что она невинна. Джеймс готов биться об заклад: ей известны тысячи уловок, как раскалить мужчину до яростного вулканического взрыва. Он поерзал на сиденье. Но все же влекли его совсем не заученные приемы дам типа леди Анастасии. Память возвращала его к ногам Селины Годвин, обнажившимся выше спущенных кружевных чулок, — все такое гладкое, нежное, нетронутое.