Вон Тель свернул с дороги и остановил экипаж на поляне в окружении дубов, густо покрытых молодой листвой.

— Восхитительное место для прогулки. — Селина привстала. — Я уехала из Дорсета всего несколько недель назад, но уже задыхаюсь в Лондоне… Наверное, я болтаю слишком много…

Джеймс встал и перегнулся через нее, открывая дверцу.

— Я нахожу каждое твое слово восхитительным. — Подняв за подбородок ее лицо, он подождал, пока Селина открыла ему навстречу свои золотистые глаза. — Ты хочешь сказать, что скучаешь по своему любимому Дорсету, что мечтаешь ходить по траве, вдыхать лесной воздух и аромат полевых цветов? Пойдем. Все это здесь доступно.

Как легко было бы опрокинуть ее на сиденье, впиться в ее губы, сорвать с нее бархат и шелк, сделав из них постель, и тут взять Селину — без остатка, всю! Он выдохнул воздух, который задерживал в груди, спрыгнул на землю и помог ей выйти из экипажа.

— В нашем распоряжении примерно час. Потом надо будет собираться назад, — сказал он, встретившись с Вон Телем глазами. — Немного погуляем, а потом подкрепимся в ландо.

— Если вы не против, мистер Иглтон, я пущу лошадей пастись, а сам полежу там, на склоне холма, погрею старую рану военных лет. — Вон Тель указал на высокий обрыв напротив дубовой рощи — очень удобное местечко, чтобы принимать сигналы, когда это потребуется.

— Рана, полученная на поле боя? — Селина измеряла на глаз и немалый рост, и внушительные объемы Вон Теля. — О Господи, как же вы были ранены?

— Дайте-ка мне вспомнить. — Вон Тель уставился в небо, темневшее с каждой секундой. — Не хотел бы огорчать благородную леди, но, сказать по правде, у меня несколько ран, полученных в нескольких войнах.

Джеймс кашлянул.

— Вы сражались против этих ужасных солдат Наполеона?

— М-м-м, они, безусловно, отвечают за мое проколотое штыком легкое. Но это меня не очень беспокоит. Хуже с тяжелым ранением в бедро, которое я заработал в морском бою против…

— Вон Тель — большой храбрец, — скороговоркой прервал слугу Джеймс. Наполеон? Сражение на море? Черт бы побрал этого фантазера! — И к тому же обладает недюжинными способностями… создавать весьма живописные картины событий прошлого.

Как-то они плыли между материковым Китаем и островом Пайпан, и на них напали пираты, хотели взять судно на абордаж. Если память Джеймсу не изменяет, нападавшие к концу схватки не досчитались несколько человек. Полученные ими раны гарантировали, что они никогда больше не захотят встретить Вон Теля. А когда последний незваный гость был, как и подобает, сброшен в море, этот храбрый воин и добропорядочный лгун стоял рядом с Джеймсом у борта корабля и хохотал во все горло, не имея на теле ни единой царапины.

— Я просто немного разомну свои израненные ноги. С вашего позволения, мистер Иглтон. — Вон Тель подчеркнуто отвесил глубокий поклон.

— Согласен. Пойдем, Селина.

Она послушно взяла его под руку, и они отправились на прогулку. Издалека донесся глухой раскат грома. Джеймс сделал вид, что ничего не слышал, и он лишь передвинул ближе к сгибу локтя ее руку, затянутую в перчатку. Воздух был совершенно неподвижен. Джеймс молчал.

— Сколько тебе было лет, когда вы покинули Англию?

Он предпочитал не становиться темой для разговора и ответил очень кратко:

— Десять, почти одиннадцать.

— Ты счастлив на своем острове?

— Мне кажется, я обретаю свое счастье в Англии. — Конечная цель Джеймса требовала, чтобы Селина думала, будто он продолжит свое пребывание здесь.