Джеймс пропустил последние слова мимо ушей.

— А что на тебе было надето, когда ты плавала в реке? — Он попытался не скрипеть зубами в ожидании ответа.

— Как что? — Селина казалась искренне удивленной. — Моя сорочка, конечно. Я бы и ее сняла, но он настаивал, что без ничего нельзя.

— Восхитительный поступок с его стороны. Он, должно быть, настоящий рыцарь.

— Это уж да. Я знала: ты разделишь мое восхищение Дейвидом.

Джеймс что-то проворчал. Ему надо было сосредоточиться на главном, но он не удержался и задал еще один вопрос:

— Сколько же лет было тебе, когда ты занималась плаванием с Дейвидом Талботом?

— Пять… А Дейвиду пятнадцать. Он говорил потом, что я долго надоедала, прежде чем он взял меня с собой.

Джеймс засмеялся, и его гнев улетучился.

— Селина, ты, правда, должна снять одежду.

Желто-зеленый шелк нижнего платья прилип к телу.

— Ну… — Селина вновь захихикала. — Я сниму платье, если ты снимешь свою рубашку. — Она состроила гримаску и откинулась назад, покатываясь со смеху от собственной попытки пошутить.

— Ты совершенно права. — Он быстро расстегнул пуговицы на своей груди и высвободил подол рубашки из бриджей. Селина перестала смеяться, рот ее приоткрылся, было видно, как она судорожно сглатывает, рассматривая его обнаженную грудь. — Теперь твоя очередь.

Неловким движением она завела руку за спину, стараясь сделать невозможное — ослабить ленты на шнуровке. Это кончилось тем, что она прекратила свои попытки, гордо вздернула подбородок и повернулась боком на сиденье.

— У меня не получается. Ты поможешь?

— О, да, — пробормотал Джеймс.

Он пересел к ней, ловко развязал влажные узлы, и подсунув руки под плечики платья, стянул мокрый шелк до локтей. Тут соблазнитель остановился. Он с нежностью поглаживал кожу ее рук от локтя до плеча, затем обнял ее и прижал к себе. Искусство состоит в том, чтобы зайти так далеко, как только возможно, но все-таки не слишком далеко, или, вернее, заставить ее думать, что он не зашел чересчур далеко. О результате можно будет судить в самые ближайшие минуты.

Джеймс ощутил тяжелую пульсацию во всем теле. Сохранять ясную голову становилось, без сомнения, почти невозможно. Однако, потеряв голову, он рискует потерять все.

— У тебя волосы на груди, — сказала она тихонько.

— Тебе не нравится? — Медленным движением он отвел в сторону ее гриву и прижался губами к плечу. — Твоя кожа такая гладкая…

— Мне нравятся волосы у тебя на груди. От этого ты кажешься таким мощным… и жестоким.

— Мощным и жестоким, — повторил он. — А какое впечатление производит на тебя то, что я выгляжу мощным и жестоким?

— Мне становится горячо, — заявила она, не колеблясь. — Горячо внутри, как будто я хочу потрогать твои волосы.

Сердце Джеймса чуть не остановилось. Этому нетронутому созданию от природы свойственны страсти, которые очень легко могут погубить его самого.

— Раз так, ты должна почувствовать их. — Со скоростью, на которую только был способен, он стянул рукав ее платья, а затем и весь наряд. — Подожди. — Он расправил и разложил одежду, не особенно, впрочем, беспокоясь, высохнет ли она.

Когда Джеймс обернулся, Селина сидела, глядя на него. Он стал перед ней:

— Раздвинь колени, Селина, чтобы я мог быть к тебе еще ближе. — Она послушалась, и он привлек ее лицо к своему обнаженному животу. — Целуй меня, моя сладкая.