— И частенько в помощи отказывали…

— У всех есть свои странности, друг мой. Сейчас… — Сеен вздохнул, — если виссавийцы не вернутся, то нам грозит бунт. Этих странных целителей народ чуть ли не боготворит. А мы их «обидели». Понимаешь, что это значит? Одна хорошенькая эпидемия, и озлобленная смертями толпа полезет с вилами на наши замки. И часть арханов, для которых власть повелителя как кость в горле, их в этом поддержит.

— Ты слишком начитался своих книг, брат, — ответил Эдлай. — Дозор верен Деммиду, он справится с любой толпой, как и с отступниками.

— Знаешь, зачем сюда приезжает сам повелитель? — не стал возражать Сеен. — Соседи у нас… странные. Мать да ее ненаглядный сынишка. Сынишка тот, оказывается, маг. По-доброму, ему бы учителей хороших да в магическую школу, под пристальный надзор, пока не научится контролировать силу. Так нет же. Мать, как узнала, что ее сын маг, еще и высший, его дар скрыла. Не хотела отпускать мальчишку от женской юбки.

— Какая трогательная история. А мне-то что?

— Три дня назад мать свалилась в горячке, — казалось, не заметил его слов Сеен. — Сынок, которому всего двенадцать стукнуло, пробовал позвать виссавийцев… да у него не вышло, сам понимаешь. Вчера женщина умерла, а маг в гневе спалил и свое поместье, и парочку деревень в округе.

— Ну так убейте щенка, и дело с концом.

— Необученного высшего мага? — горько засмеялся Сеен. — Сошедшего с ума от боли и гнева? С ним не так просто и справиться. Глава рода тоже сейчас нам не помощник, потому высшего ставить на место будут повелитель и телохранители. А с гневом простой толпы будешь справляться ты и тебе подобные. И не думай, что это будет легко. Да, у вас есть оружие, но их больше. И они нам нужны. Ни ты, ни твой дозор на поля не пойдете.

— А ты и тебе подобные будут отсиживаться в замке?

— А мне подобные будут разговаривать с виссавийцами и делать все, чтобы войны не было.

— Вам нечего им предложить… — мрачно ответил Эдлай.

— Наконец-то ты начал думать, друг мой. Но думаешь ты по-прежнему как кассиец — в категориях выгоды. А чтобы вернуть виссавийцев, думать надо как виссавиец — в категориях совести и долга.

— Ты не виссавиец, — почувствовал себя задетым Эдлай.

Слова Сеена жалили и весьма сильно.

— Не обязательно быть виссавийцем, чтобы их частично понять. Достаточно быть наблюдательным кассийцем.

— Но у тебя нет власти, чтобы что-то сделать.

— Смотря, что считать властью, друг мой. Если почести, славу и награды — у меня нет власти. Если возможность что-то сделать, оставаясь при этом в тени — еще как есть. Судьбами стран вертят, увы, не высшие маги, и не те, в чьих жилах течет драгоценная кровь, а те, кто умеет дергать за правильные ниточки и находить нужных людей для работы. Я вот умею. Ты — пока не совсем.

— Пока?

— Ты слишком любишь власть, чтобы оставаться от нее вдалеке, Эдлай. Однако… ожидание закончилось. Скоро ты узнаешь, зачем тебя позвали. Этого ты хотел, не так ли?

Улыбчивый миг назад Сеен стал вдруг на диво серьезным и низко поклонился кому-то за спиной Эдлая. Оглянувшись, дозорный поспешно последовал примеру зятя, не обманувшись ни простым плащом, скрывавшим фигуру пришельца, ни низко надвинутым на голову капюшоном, за которым пряталось его лицо.

Что-то внутри вмиг воспротивилось огромной силе, ровным ненавязчивым потоком излучаемой незнакомцем. В зале сразу же стало душно и тревожно, мертвенный свет луны заискрился синим, по полу заклубился серебристый туман и такой же туман, казалось, окутал разум, как всегда рядом с высшими магами.