Весь её передний двор был уничтожен. Все гортензии, которые цвели в начале лета, некоторые розовые, некоторые голубые, а некоторые с кремово-белыми цветами, были перекопаны и просто завяли, разбросанные в разных местах. Её розы и хоста, вырванные с корнем валялись поверх тротуара. Даже газонная травы была перерыта. Там не осталось ничего, что не было уничтожено. Через ворота она разглядела, что во дворе было ещё хуже, чем перед домом, если такое вообще возможно.

 Девушка отстранилась немного назад, замечая мокрые следы на груди, где ее слезы пропитали его рубашку. Эш смотрел на нее сверху вниз, доброта и злость смешались в его глаза. Злость не была направлена на неё, злость была за не способность исправить ситуацию прямо сейчас. Единственное, что он хотел —  увести её.

 — Да. Я знал, что они устроили тут.

Она почувствовала себя лучше. Так он не был командующим придурком, он пытался быть милым, добрым, заботящимся о ней человеком.

 — Спасибо, — ответила она искренне.

Глубоко вздохнув, повернулась в сторону коттеджа.

 — Но, думаю, у меня тут много работы.

Она уперла руки в боки и огляделась, мысленно прикидывая все, что необходимо сделать.

 —  Полагаю, что, наверное, внутри хуже, не так ли? –спросила она, не оглянувшись. Она знала ответ.  Они перекопали весь двор, думая, что тело может быть тут закопано, что уж говорить о подвале, где они искали порубленное на части тело. Всё это было ужасно, поэтому она прогнала в сторону дурные мысли и решила не придумывать проблемы раньше времени пока не оценит всю степень ущерба.  Не придумывать новые проблемы, твердо сказала она себе.

 Она шла по дорожке, нагибаясь, чтобы рассмотреть некоторые растения, которые были разбросаны по дорожке.

 — Что-то не так? — ошеломленный её внешним спокойствием повторил он.

 — Твой дом почти разрушен, все твои растения погибли и тебя по-прежнему обвиняют в убийстве. Вот что не так. Он положил руки на ее плечи, пытаясь определить, насколько она действительно была расстроена. Если бы он был на её месте, он был бы в бешенстве и начал полномасштабные действия в виде судебного иска против города за то, как они провели такой обыск.

 Миа вздохнула, огляделась еще раз, затем улыбнулась.

 — Да, всё это правда. Я ничего не могу поделать с обвинением в убийстве. Мне придется полностью положиться в этом на тебя и быть готовой ответить на любой вопрос. Ты блестящий юрист, который вытащил меня от тюрьмы, ты занимаешься своим делом, насколько я могу судить. — она вздохнула и продолжила.

 —  Я не могу понять, что случилось с Джеффом. Что-то внутри, говорит мне, что он в порядке, возможно где-то тусуется под солнцем на Карибском острове, даже не догадываясь, что его ищут. Не хочу верить, что он настолько эгоистичный. Кроме того, у меня нет паспорта я не могу улететь и искать его.

 Она оглянулась на свой двор, полная решимости, её щёки пылали.

 — Всё что я могу — привести в порядок мой участок. Ты поможешь избавиться от обвинения в убийстве. Все остальное просто ...неважно — суета.

Она поразила его логикой мышления. И да, он определенно собирался снять с нее эти нелепые обвинения в убийстве. Офис окружного прокурора не мог даже предъявить тело, но это не исключает возможность вынесения обвинительного приговора. Процесс может затянуться, чтобы доказать свою непричастность. И косвенные доказательства могут оказать не в её пользу. Ведь опасно полагаться на разумное мышление в таких ситуациях, тем более не у каждого в суде присяжных есть разум.

 — Марк и остальная моя команда медленно ломают все доводы обвинения, Мия.