Слегка напрягало, что на этом говнюк не остановился. Время от времени проходил мимо, тусовался на нижних уровнях шахты, и наблюдал. К фонарику я его больше не подпускал, а сам мужик не разменивался на угрозы. Впрочем, мне было плевать: я долбил скалу, давно превысив вчерашний рекорд добычи, и отдыхал, когда эта бледная тень проходила мимо по туннелю. Я даже использовал на него навык "оценки", но ничего не добился — как и в прошлые разы, когда я использовал навык на людях, я узнавал лишь их ранг, вместо прочей информации была надпись "повышайте ранг навыка".

Чего Кирилл хочет? Явно не выполнить норму. Едва ли он ждет, что компостируя мои мозги, вынудит меня признаться в преступлении: мол, "буду ходить и ронять его фонарик, пока не сознается". Значит, наблюдает, или ходит с диктофоном. Я бы на его месте крутился возле человека лишь чтобы подсчитать время, которое пробужденный может работать без перерыва, и тем самым определить его телесные характеристики. Прикинуть, с какой частотой он перемещает руду в убежище и тем самым просчитать, сколько раз в сутки он может использовать способность.

А способность я использовал около десяти раз за день, и на десятый почувствовал тот самый холодок внутри — ощущение, будто истощаются внутренние силы. Еще на один раз использования способности меня хватит, но он же будет последним. Чтобы "перезагрузить" свои силы, нужно выспаться. Но, возможно, чтобы использовать навык в одиннадцатый раз, мне нужно будет отдохнуть несколько часов. Нужно будет проверять.

Тем не менее, у меня в убежище теперь лежит руда на четыре туристических рюкзака. А сходить туда, чтобы забрать ее, я смогу всего раз. Все бы ничего, я уже и решение нашел, только вот ключевой человек заартачился, не желая мне помогать.

— И зачем тебе три рабочих рюкзака? — вздохнув, спросил Иваныч.

Затем, что я сегодня долбил руду и породу, как бог, и хочу лишь сдать все добытое, получить деньги и с радостью слить их на кольцо.

— Забрать руду из убежища, конечно. И скопом сдать тебе. Ты же не думаешь, что я ограничусь одним мешком?

— Это чужие вещи.

Правильные слова, если не обращать внимания на тон, и позабыть, сколько Иваныч ворчал, прежде чем одолжить мне часы.

— Если смотреть с моего ракурса, это не чужие вещи, а возможность сдать на три рюкзака больше.

— Если с ними что-то случится, мне мозг вынесут: мол, как допустил? И что я им скажу, что Сереге надо было?

Вздохнул я, уже жалея, что не купил кусок брезента или плотную полиэтиленовую пленку. Надо будет на будущее зайти домой, у Сереги в кладовке лежал приличный кусок брезента. Заодно и Бакса подкормлю.

— Иваныч, работы на пять минут: забрать рюкзаки, нагрузить их и доставить сюда. Если с ними что-то случится, скажешь, что ты отвернулся, а я их забрал. И у меня с сегодняшней получки компенсацию бедолаге удержишь. Идет?

— Ладно, бери.

Вот сразу бы так. Нет, Иванычу хочется услышать, как его упрашивают.

Но забрать рюкзаки я не успел. В дверь без стука поочерёдно зашли бойцы, которые ежедневно зачищали наш ресурсный осколок. Они проходили мимо меня — укутанные в системную броню люди. Каждый держался так, будто ожидает нападения в любой момент и с любой стороны. Что примечательно, зашли четверо: поздоровались с Иванычем, кивнули мне и как-то привычно и буднично рассредоточились по всей площади помещения, болтая с бригадиром. Пятый остался на улице — курил и осматривал территорию, заткнув большой палец правой руки за ремень рядом с ножнами меча. Ещё один из четвёрки, быстро пожав Иванычу руку, ушёл курить уже через дверь, идущую к осколку. Итого трое контролируют помещение, два — территорию снаружи.