Бэк стоял возле своей кровати с конвертом за спиной. Он выглядел так, будто может лопнуть от волнения, настолько широкой была его улыбка.

Я кивнула ему.

— Давай.

Бэк вытянул конверт из-за спины и протянул его отцу.

— С днем усыновления.

Дрю нерешительно взял толстый белый конверт и посмотрел на меня.

— Это мне? Но это твой день, детка.

Я покачала головой.

— Открой.

Дрю вытянул документы из конверта и развернул их. Он был адвокатом, так что у него не заняло бы много времени понять что это, даже если бы заголовок не сказал обо всем. Он замолчал, прочитав заголовок, а затем шокировано посмотрел на меня.

Я кивнула.

Получив подтверждение того, что было четко написано на верхней части бумаги, Дрю быстро пролистнул дюжину скрепленных страниц, чтобы добраться до последней. Я знала, он искал подписи, чтобы убедиться, что все официально. И там они были, черным по белому, как ему нравилось. Подписи судьи Раймонда Клэпмена и Леви Арчера Бодин.

Когда он снова посмотрел на меня, его глаза были полны слез.

— Как...

— Счастливого дня усыновления, пап. Ты усыновил меня в день усыновления! Теперь вы с Эмери можете праздновать один и тот же праздник!

Конечно, это была только формальность. Дрю всегда был отцом Бэка в их сердцах, ничем не отличаясь от нас с родителями. Но иногда официальное закрепление некоторых моментов становится бантиком на том, что уже является величайшим подарком. Позже я бы сказала Дрю, что следующие примерно десять лет мы будем платить алименты, хотя знала, что ему плевать.

Когда я согласилась взять на себя алименты, положенные к выплате Леви в обмен на подписание документов об усыновлении, я в любом случае намеревалась платить их из своего заработка. Это должно было стать поддержкой для ребенка, который стал моим за последний год.

Оказалось, что Леви не очень был заинтересован в отцовстве Бэка. Он также не был заинтересован в Алексе, сковывающей его стиль жизни гонщика. Очевидно, что всем тем женщинам, с которыми он спал, это тоже не нравилось. Менее, чем через две недели после того, как Алекса заставила Дрю сообщить сыну, что у него другой биологический отец, Леви бросил ее. Он ничего не хотел делать для того, чтобы узнать Бэка. Единственное, что их связывало, — огромная часть заработка, которую, благодаря Алексе, государство отобрало у него в качестве алиментов, после того как он ее взбесил.

Так что несколько месяцев назад, пока Дрю был в Нью-Йорке по работе, а гонки NASCAR — в Джорджии, мы с Романом отправились в короткое путешествие, чтобы поговорить с Леви. Мой план по подкупу был однозначно лучше состряпанного Романом. Это был план, включающий в себя друга его друга, служащего в Департаменте полиции Атланты, который арестует Леви за вождение в состоянии интоксикации, что лишит его возможности учувствовать в гонках, если он не откажется от родительских прав.

Мне казалось маловероятным, что он подпишет документы об усыновлении в обмен на алименты, но терять мне было нечего, я могла только обрести выгоду для Дрю. И иногда рискованная ставка окупается. Теперь же, когда Алекса нашла новую кормушку, она не возражала против опеки. В глубине души она знала, что это правильно, в конечном счете, ежемесячно она получала чек с алиментами, и у нее под боком был мужчина.

Дрю, не веря, глазел на документы. Я думала, что он пытался сдержать слезы, но, когда капелька упала на бумаги, поняла, что он плакал, не сдерживаясь. Широко разведя руки, одной он обнял меня, а второй — сына и притянул нас к себе.