— Ладно, я за картошкой! — и мне надо подумать.

Неожиданно он схватил меня за локти и прижал к себе, страстно впиваясь в губы. Я возмущенная до глубины души попыталась вырваться, но он крепко держал меня за предплечья.

— Дикий! С ума сошел?! Что ты себе позволяешь? — я, наконец, сумела оторваться от его губ и хоть что — то выговорить.

Он обиделся:

— И что такого?! Что я не могу жену поцеловать?! — возмутился рыжик.

Эх, здоровый же он гад, я ему по грудь. Что ненормальное задумает, и не вырвусь! Я совсем расстроилась. Значит надо его пока успокоить, потом деликатно разъяснить, почему меня нельзя целовать!

А, правда, почему?! В голове стрелой пролетело объяснение — наверно все дело в Юрке… Три года для меня мужчин кроме него не существовало. И до сих пор от него я не отвыкла. Вот же глупая! Нужна я ему… но все равно, это не повод с рыжим целоваться! И тут до меня дошло его — «жену поцеловать»…

— Жену? Ты что, издеваешься?! — возмутилась я, воинственно наступая на лиса.

— Нет, в рифму отвечаю! — передразнив меня, с издевкой сообщил рыжий.

— Не, ну ты совсем, обнаглел! С чего это вдруг женой стала, я тебя сутки знаю! — взбунтовалась я, уперев руки в бока. Для образа гневной супруги только скалки не хватало, чтобы он окончательно раздумал меня считать за таковую!

— Ну как же… Ты же сказала… я муж, — вдруг немного потерянно ответил лис, и устало осел на диван, обхватив руками опущенную голову.

— Ты что не понял, я просто так сказала, для хозяйки! А ты решил, меня от нечего делать разыграть?! Да?! На кухне погром оставил — ничего, Юля уберет!

Я гневно прищурилась, но Лис молчал.

— Послушай… а как тебя зовут? — наконец поинтересовалась я.

— Не знаю… Единственное, что я знал, то, что ты сказала той старухе…

Весь гнев как ветром сдуло, сменив жалостью и чувством вины, довела же бедолагу! Этак только я умею. Немного подумав, я робко тронула за плечо разобиженного лиса:

— Давай пока я готовить буду, мы поговорим, а? Я быстро!

Подхватив ключи из сумки, я понеслась вниз к машине за запасами, а когда пыхча как еж, поднялась назад с пакетами, лис так и сидел на диване, что — то тяжело обдумывая.

— Пошли на кухню! Поговорим! — предложила я. Он равнодушно поднялся и пошел за мной.

Я, шагая с пакетом картошки в обнимку, широко улыбнулась. Сейчас покормлю, и уныние как рукой снимет! Сама такая, к голодной не подходи.

Видя, какими объемами он питается, (мне бы такой метаболизм, а то я от кружки чая без сахара толстею), начистила два килограмма картошки, и, вынув из жира колбаски, поставила ее жарить.

Тучка, унюхав ароматы из кухни, была уже тут как тут — настойчиво напоминая о себе, нежно мурча, рисовала восьмерки между моими ногами.

— Уйди… — я опасалась на нее наступить или споткнуться…

— Сначала голодом морит, запахами душит, потом вообще прогоняет! — недовольно буркнул лис, отворачиваясь к окну.

Я хихикнула и отодвинула Тучку из — под ног от греха подальше, и ласково начала:

— Знаешь золотое правило? «Хочешь есть — ешь сухарик. Не хочешь сухарик — значит не голодный!»

— Садистка… — на полном серьезе надулся Лис. Тучка, (вот же номер!) к нему присоединилась — подошла, села у его ног! Предательница!

Прищурив глаза, я затараторила:

— Я садистка?! Да — ни — за — что! Я, как раз, гуманна до мозга костей! — и уже себе жалостно посетовала:

— Не, ну надо же! Даже никого не послала в то место, куда анатомически попасть просто невозможно! Только душевно посоветовала выход из затруднения… — в ответ гневные взгляды Лиса и Тучки совпали, казалось, что сейчас они съедят меня, не дождавшись жареной картошки.