Он отодвинулся, и Блаэр стала одеваться, еле слышно бормоча:

— Не могу поверить, что мы… это была просто детская безответственность, вот что. Нет, даже хуже, два взрослых человека бросались друг на друга, сидя в этой проклятой машинке… о… — она глубоко вздохнула. — Просто не могу поверить!

Она раздраженно нажала кнопку на дверце, и стекло поднялось вверх. Наклонившись, она стянула с ног носки и швырнула ему.

— Если хочешь знать, моим ногам не было холодно. Но если ты думаешь, что это снова произойдет, ты очень ошибаешься!

Его улыбка была широкой и спокойной, он поднял носки с пола и положил ей на колено.

— Тогда наверняка они тебе пригодятся.

Ее глаза сверкнули от злости.

— А ты бы, наконец, прекратил все это и отвез меня домой. Я знаю, что ты думаешь, раз это случилось, то случится и еще раз. А я тебе говорю: нет, Митч.

Она отвернулась к окну и тяжело вздохнула. Ее глаза расширились от ужаса, когда она за низеньким каменным ограждением далеко внизу увидела долину, которую заливал бледный лунный свет. Она стремительно обернулась к нему и взвизгнула.

— Мы же миль на сорок от земли!

— Блаэр, милая, — успокаивающе произнес он, заводя мотор. — Мы на высоте шесть тысяч футов. Не надо так волноваться, — он пожурил ее с легким смешком: — Ты ведь теперь знаешь, что происходит, когда ты возбуждена.

Он выехал на дорогу, пытаясь правой рукой, не глядя, нащупать ее пальцы.

Она резко отстранилась, сплела пальцы и сжала руки между колен.

— О нет, — сурово заявила она. — Ты опять примешься болтать чепуху, как только дотронешься до меня.

Через пять минут Митч свернул на узкую каменистую дорогу, ведущую на другой склон горы. А еще через минуту остановил машину перед маленьким бунгало, сложенном из камней и бревен. Блаэр прикрыла рот рукой и испуганно прошептала:

— Это он?

— Да, — тихо ответил он. — Нравится?

— Ты… ты идиот! — воскликнула она, окончательно выходя из себя. — Значит, мы занимались любовью там, на краю пропасти, когда до бунгало было рукой подать! — Она закрыла глаза и покачала головой, сдавленно приговаривая: — Нет, ты ненормальный. Ни один психически здоровый человек не додумался бы до такого.

Своими длинными пальцами он взялся за ручку дверцы и обернулся к ней.

— Я люблю тебя, Блаэр, и ни то, что ты говорила, ни то, что еще скажешь, не в силах этого изменить. Я люблю тебя.

Она открыла дверцы, вышла и взглянула на него поверх машины.

— Я ожидала, что ты скажешь именно это. Теперь, когда мы вдвоем на этой забытой Богом горе, в этой забытой Богом хижине, что ты еще мог сказать?

Митч мгновение стоял неподвижно, улыбка то появлялась, то сходила с его лица.

— Я бы мог сказать: может, ты все-таки войдешь в дом или так и будешь стоять здесь, вопя и визжа, пока все медведи не разбегутся? — наконец проговорил он.

Ее подбородок дрогнул, и она тихо прошептала, широко раскрыв глаза:

— Здесь, правда, водятся медведи?

Он обошел машину, обнял ее, взял на руки и прорычал, прижавшись губами к ее щеке: «Гр-р-р».

— Ну с этим медведем я уже знакома, — насмешливо заметила она.

7

В городе, у подножия горы, даже ночью было тепло, но в бунгало, в нескольких тысячах футов над уровнем моря царил ужасный холод. Когда Митч опустил ее на каменный пол, Блаэр мгновение постояла, а потом кинулась к толстому ковру, лежавшему на середине комнаты.

— Сейчас будет тепло, — успокоил ее Митч, но в его глазах запрыгали веселые огоньки.