Босх широко развел руками:

– Послушай, та история с детьми произошла двенадцать лет назад. Откуда я мог знать, что пистолет будет при нем сегодня?

Она повернулась к нему лицом:

– Сколько раз ты допрашивал Энтони за эти годы? Сколько раз задерживал его?

Босх сильнее стиснул в кулаке алюминиевый шарик.

– Послушай, я совершенно не…

– Ты пытаешься мне сказать, что за все это время ни разу не обнаруживал при нем оружия? Не проверял, есть ли у него разрешение? И не знал, что на такую встречу, как сегодня, он скорее всего тоже возьмет с собой пистолет? А также всю свою необузданную ярость в придачу?

Босх усмехнулся и покачал головой, будто не веря своим ушам:

– Не ты ли на днях говорила о параноидальных конспирологических теориях? Мэрилин умерла не от передозировки, ее убили братья Кеннеди. Гарри Босх знал, что Энтони принесет на встречу пистолет и начнет палить. Рейчел, все это звучит как…

– А помнишь свои слова о том, что значит быть истинным детективом? – Она многозначительно уставилась на него.

– Рейчел, никто не мог предугадать того, что случилось. Не было никаких…

– Предугадать, надеяться, привести в исполнение… какая разница? Ты помнишь, что сказал позавчера Пратту возле бассейна?

– Я говорил ему о многом.

– Ты сказал ему о двух собаках. О выборе, который всем нам приходится делать. – Ее голос прозвучал грустно. Она указала рукой на лужайку, на лодочный домик: – И знаешь, Гарри, я думаю, ты принял для себя решение кормить именно вот эту собаку. Именно эта собака – твой любимый питомец. Надеюсь, тебя устраивает твой выбор. И надеюсь, он соответствует твоим представлениям о настоящем детективе.

Рейчел повернулась и зашагала обратно, к лодочному домику, где над местом преступления уже трудилась бригада экспертов. Босх не стал ее останавливать. Долгое время он стоял неподвижно. Ее слова перекатывались в нем туда-сюда, точно звуки на «американских горках». Глухой устрашающий рокот и громкий пронзительный визг. Он сильнее смял в кулаке алюминиевый шарик и швырнул его в сторону мусорной урны, рядом с лотком морепродуктов.

Он промахнулся на целую милю.

39

Киз Райдер в инвалидном кресле выехала из двери приемного покоя. Ей было немного неловко, но таковы больничные правила. Босх ожидал ее с улыбкой и букетом цветов, купленных в последний момент, по дороге, у уличного торговца на съезде к больнице. Как только медсестра ей позволила, Киз встала и отошла от кресла. Она неуверенно обняла Босха, словно ощущая себя очень хрупкой, и поблагодарила за то, что пришел ее встретить и отвезти домой.

– Машина здесь, прямо перед входом, – произнес он.

Поддерживая Киз под спину, Гарри вывел ее на улицу, к ожидающему у дверей «мустангу». Он усадил ее, положил в багажник пакет полученных ей открыток и подарков и, обойдя автомобиль, открыл дверцу водительского сиденья.

– Хочешь сначала еще куда-нибудь поехать? – спросил он, садясь за руль.

– Нет, просто домой. Жду не дождусь, когда можно будет поспать в своей постели.

– Понимаю.

Он завел машину и тронулся с места, держа путь обратно на автостраду. Они ехали молча. Когда добрались до шоссе, цветочный торговец все так же маячил у развилки. Райдер пригляделась к букету, будто бы что-то прикидывая, и начала смеяться. Босх тоже.

– Ой, черт, больно! – воскликнула она, дотрагиваясь до шеи.

– Извини.

– Все в порядке, Гарри. Мне надо посмеяться.

Босх кивнул, соглашаясь.