С тех пор как Кейт узнала, что не будет иметь детей, она вычеркнула эту тему из своей жизни и старательно делала вид, что бездетность — это ее осознанный выбор. Только тетя Бэбс и Дебби знали правду, но они поклялись хранить ее в тайне. Кейт не могла допустить, чтобы ее жалели.

Но потом Ричард бросил ее, и притворяться стало гораздо труднее. Отъезд в Лос-Анджелес в какой-то степени облегчил мучения Кейт, но она знала, что продолжает терзаться, и любая ерунда грозила вывести ее из равновесия — какое-нибудь глупое замечание, случайная встреча с беременной женщиной, потерянная детская варежка, положенная на видном месте в ожидании возвращения владельца.

— Ты скучаешь по острову? — спросил Гидеон. — Я даже представить себе не могу, чтобы отсюда можно было уехать.

— Иногда, — ответила Кейт, чувствуя, что он внимательно за ней наблюдает.

Иногда она с ума сходила в тоскё по острову. Когда Кейт впервые сюда попала, он показался ей зачарованным царством, прекрасным и нереальным, и это чувство с тех пор никогда ее не покидало.

— А ты никогда не скучаешь по большой земле? — спросила она.

— Иногда. — Он рассмеялся, и в его глазах сверкнули лукавые искорки. — В разгар сезона, когда тут полно туристов, черепашья скорость парома меня раздражает. В такие моменты, признаюсь, я с ностальгией вспоминаю старую добрую железную дорогу.

— Могу себе представить!

— Но большей частью мне здесь хорошо. Это чудесное место, чтобы растить детей, и я полюбил тех, кто живет со мной рядом. Все были очень добры ко мне.

— Ну, если в гостинице дела идут хорошо, зачем думать о переезде?

— В твоем случае, конечно, все по-другому.

Разумеется, он был прав. Для нее все действительно по-другому.

— Твоя страсть — журналистика, и тебе здесь попросту нечего делать.

Кейт растерянно молчала, не зная, что сказать. Ни радио, ни телевидение никогда не были великой мечтой ее жизни, она должна была уехать отсюда, потому что оказалась бесплодной. Тетя Бэбс понимала ее и помогла осуществить это решение: нашла друзей, у которых Кейт смогла остановиться в Лондоне, помогала ей с деньгами, пока Кейт не нашла работу… Одна она никогда бы не справилась.

— Сколько тебе было лет, когда ты приехала сюда в первый раз?

— Десять.

— И все же ты смогла уехать?

— Ну, меня ждали великие свершёния. Надо было покорить мир.

— На фотографии ты выглядишь младше, чем на десять лет. — Встретив ее непонимающий взгляд, Гидеон пояснил: — На том снимке в серебряной рамке.

Кейт отвела взгляд:

— Я была слишком щуплой для своего возраста. Все-таки с трех лет скиталась по детским домам. Ты знал об этом?

— Слышал.

Нет, от Гидеона она не примет жалости, только не от него! В ее голосе послышались воинственные нотки:

— Все эти детские дома мне не подходили. Я была слишком замкнутая, слишком тихая. Необщительная.

— Многие люди таковы.

— Да? В конце концов, воспитатели решили, что для меня идеальным вариантом станет удочерение в семью.

— И ты досталась Бэбс.

— Это была случайность. Люди предпочитают усыновлять младенцев, а я к тому же не отличалась миловидностью, так что пристроить меня оказалось непросто.

Она говорила шутливо, но Гидеон прекрасно понимал подтекст ее замечаний, да и фотография в серебряной рамке не шла у него из головы.

Конечно, он знал, что Кейт не родной, а удочеренный ребенок Бэбс, но подробности никогда его не интересовали… Не интересовали прежде. Сейчас его занимало все, что имело отношение к Кейт, и это уже становилось опасным.