— Желаю вам счастливого пути, княгиня».

Что же произошло?

Как рассказано в «Записках», на следующий день выяснилась причина негодования. Екатерине II внушили, что старая подруга покидает город, не оплатив долги дочери. Портной, шивший для Анастасии и Андрея Щербининых, принес государыне жалобу и представил вексель, подписанный обоими супругами. Дашкова отказывалась платить по нему, так как «это счет мужского портного, поставлявшего одежду самому Щербинину».

Какое дело было Екатерине Великой до панталон зятя Дашковой? Как часто случалось у княгини: мелочное событие лишь прикрывало проблему. «У меня был еще свой долг в банке в тридцать две тысячи рублей, которым я ликвидировала свои заграничные долги». За 12 лет, при щедрых пожалованиях со стороны императрицы, княгиня не покрыла заем?

«Я заплатила большую часть долгов моей дочери, остальное же обязалась уплатить вскоре же по моем приезде в Москву», — уверяла Дашкова. А вот в письме директора Дворянского заемного банка Завадовского Александру Воронцову сказано: «Та беда, что она и в самый приличный поступок вольет чего-нибудь вонючего. Она должна в Банк серебром, отнеслась с просьбою… чтоб велели принять ассигнациями, или же по милости заплатить за ее сей долг. В обоих случаях отказано, а срам при нас».

Ассигнации стоили гораздо дешевле серебра, и даже предложение внести их «в полтора» раза больше не спасало. К концу царствования обмен иногда шел по десять копеек за бумажный рубль. Кроме того, Екатерина II была вправе посчитать, что и так помогла подруге, отдав в опеку имение дочери и сохранив жалованье.

Когда инцидент был исчерпан? Не при жизни Екатерины II и даже не при Павле I. Перед коронацией Александра I княгиня взяла уже в Московском дворянском заемном банке 44 тысячи рублей.

Часть суммы была потрачена по прямому назначению, часть ушла на покрытие новых долгов Павла Михайловича, а частью, наконец, погасили старый кредит в Заемном банке. В 1804 году молодой император выдал из казны искомые 44 тысячи. На этом фоне часто цитируемые слова Марты Уилмот о том, что княгиня — единственный человек, который платит свои долги, — объясняются неосведомленностью.

В Академии наук прощание прошло очень сердечно. За 12 лет в ее стенах уже не осталось врагов Дашковой, только благодарные, облагодетельствованные ею люди. Даже сухой протокол передает волнующую атмосферу той минуты: «Ее светлость госпожа княгиня поднялась и, трогательнейшим образом поклонившись всей Академии, обняла, прежде чем покинуть зал конференции, каждого академика и адъюнкта в отдельности, которые в полном составе проводили ее до дверей ее кареты, что сопровождалось единодушными их пожеланиями доброго здравия и благополучного возвращения».

Глава тринадцатая.

ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ

Смерть Екатерины II поразила Дашкову как гром среди ясного неба. Буквально поставила ее «на край могилы». «Нет, — сказала я, — не бойтесь за мою жизнь; к несчастью, я переживу и этот страшный удар; меня ожидают еще и другие горести, и я увижу свою родину несчастной в той же мере, в какой она была славной и счастливой в царствование Екатерины».

Какая перемена! Еще недавно княгиня рассказывала мисс Кэтрин Хейд «о неблагодарности и плохом обращении со стороны ее царственной протеже», «сокрушалась по поводу своего участия в революции и была… полна нанесенной ей в ответ императрицей обидой».