У своих жертв они отрубали голову, руки и ноги, выставляя на всеобщее обозрение изуродованные тела. Женщин сначала насиловали, а потом тоже убивали. Безжалостно расправлялись и с детьми, оставляя их умирать возле убитых родителей. Пощады не было никому — ни старому, ни малому, ни монахам, ни священникам. Имения поджигались, храмы подвергались разграблению и разрушению, амбары и надворные постройки предавались огню. На смену традиционной богобоязненности, столь характерной для русского крестьянства, пришли богохульство и кощунство. Повстанцы выдалбливали глаза на святых иконах, оскверняли алтари, обезображивали картины, написанные на религиозные темы, забирали церковные сосуды. Вместе с тем от рук бунтовщиков пали тысячи невинных, многие тысячи остались без куска хлеба и крова и средств к существованию.

Лето шло, а волна бесчинств и насилий продолжала расти и шириться. Горожане в страхе перед налетами крестьянских шаек искали спасения в бегстве. По Москве ходили слухи, что Пугачев с двадцатью тысячами своих разнузданных приверженцев взял Казань, разграбил и сжег ее дотла. Москвичи боялись, что и их город в скором времени будет осажден бунтовщиками. Лазутчики Екатерины доложили ей, что Пугачев нанял убийц для расправы над ней и ее сыном. Время шло, и ей уже начало казаться, что войско, посланное ею, не сможет подавить мятеж.

Наконец в конце августа волну бунта удалось повернуть вспять. Правительственные войска окружили повстанцев и многих взяли в плен. Все причастные к убийствам и кровавым расправам были казнены. Наказания были столь же жестокими, как и преступления. Это было возмездие. Пострадали целые деревни. В отдельных из них повешен был каждый третий житель, а всех остальных выпороли и изувечили. Не было ни одной деревни, где бы солдаты не возвели колеса для пыток или виселицы. После себя они оставляли канавы, заваленные окровавленными трупами. К несчастью, беспощадная расправа с мятежниками совпала с неурожайным годом на всему Поволжью. К людским страданиям, вызванным небывалыми жестокостями, добавился голод. Самозванец, предводитель бунта Пугачев, выданный своими сообщниками, был схвачен и в железной клетке привезен в Москву.

То, что после двенадцати лет более или менее спокойного правления империя могла быть сметена крестьянской войной, должно быть, лишило Екатерину мужества и выдержки. Ее заветные надежды на светлое будущее России были поколеблены, как и вера в улучшение человеческой природы. Она искренне хотела стать для своих подданных наставницей и вести их к изобилию, нравственному совершенствованию и духовной гармонии. Она полагала, что постепенно при всеобщем процветании, при мягком управлении и справедливых законах удастся сократить, а потом и вовсе избыть злодеяния.

Но открытое неповиновение, озлобление и жажда крови, разбуженные в народе Пугачевым, восторг, с которым приняли его самозванство, вынудили Екатерину признать, что в ее надеждах была непростительная близорукость. Крестьяне, составлявшие большинство подданных, показали, что они вовсе не прилежные и покорные ученики, готовые идти за своим поводырем в светлое будущее, а отвратительные и легко возбудимые ненавистники, кипящие смертельной яростью и злобой против своих благодетелей. Пугачевское восстание и вспыхнувшая вслед за ним крестьянская война обнажили темную суть человеческой души, и Екатерина, отрезвленная полученным опытом, поняла, что все это нельзя не брать в расчет.

Плоды ее царствования были весомы. Она дала своему народу свод законов, ставший краеугольным камнем для благоденствия. Она преобразовала правительственные учреждения в Петербурге и уже приступила к реформированию правления в губерниях и уездах, хотя дело это продвигалось удручающе медленно.