– А что такого? Помните, один раз уже такое было! Наш оперативный сотрудник… – начал было Вдовушкин, но психиатр не захотел ничего слушать:

– Так то оперативный сотрудник! А вы хотите женщину подставить…

– Эта женщина поумней многих наших сотрудников будет, – отчеканил Игорь Владимирович.

– Я не давал разрешения.

– А никто и не спрашивал! Так надо!

– Только из-за какой-то записюльки! – нервничал Мэтью Валентинович.

– Записюльки? Это улика! – возмутилась Анжелика. – Вам что, жалко дать мне койко-место?

– Какие слова вы знаете! Боюсь, это койко-место мне дорого обойдется! – вздохнул психиатр. – Две недельки, две недельки… – Пар из него постепенно выходил. Туманов подошел к окну и долго смотрел в него. – Ну хорошо, – наконец согласился он. – Но только две недели. И если за это время ничего не произойдет…

– Конечно-конечно! – захлопала в ладоши Анжелика. – Но меня держать обязательно на общих условиях, чтобы я ничем не выделялась.

– Вы с ума сошли? – снова начал кипятиться Туманов. – Я что, должен здоровому человеку транквилизаторы или антидепрессанты выписывать? – вытаращил он глаза. – Это преступление!

– Я буду убедительна, только если буду как все! Ну, хотя бы что-то легкое…

В эту минуту с улицы донесся сигнал автомобиля. Мэтью Валентинович вздрогнул.

– Я не уверен, что вы пройдете комиссию.

– Что за комиссия?

– Завтра буду я и еще два психиатра. Чтобы вы оказались нашей пациенткой, мы все должны поставить одинаковый диагноз, не сговариваясь. Если переиграете, поедете в клинику посерьезнее. Вы должны изобразить невроз, а не психоз.

– Ну хоть один пример, учитель! – молитвенно сложила руки Анжелика.

– «Я боюсь ездить в метро, потому что меня там охватывает дикий страх задохнуться, потерять сознание, быть задавленной толпой…» А не: «Я боюсь спуститься в метро, потому что там гигантские черви могут меня съесть». Понятна разница? И никаких голосов.

Анжелика кивнула.

– И мне пропуск… как навещающему ее, – сказал Игорь Владимирович. – Она будет передавать мне всю оперативную информацию.

– Часы посещения у нас каждый день без всякого пропуска. – Мэтью в спешке собирал портфель.

– До встречи на комиссии, я подготовлюсь. Я не подведу, – бросила ему Анжелика, которая никак не хотела уходить, следователь Вдовушкин был вынужден силой вытаскивать ее из кабинета.

– Какое лето, Света? О чем ты? – обратилась к ней врач-психиатр Ольга Наумовна, полная женщина средних лет. – Конец августа! Все! Обострение пошло! Сейчас до декабря не вздохнем. Хоть количество лечебных дней уменьшай.

– Ну, это мы не в праве по лечебному плану, – возразил ей Мэтью Валентинович.

Выглядел он блестяще: дорогой костюм, начищенные до блеска ботинки, темно-синий галстук под цвет глаз… Еще бы, председатель комиссии!

– Ну что, начнем прием? – Сегодня Туманов был возбужден больше обычного.

– У вас, похоже, была жаркая ночь? – отметила острым женским взглядом Ольга Наумовна.

– Да… была, – улыбнулся Туманов, но думал он совсем не об этом, а о том, что скоро должен увидеть Анжелику. Это его очень радовало, и возбуждало, и веселило, и пугало.