|
.. По пустяку, глупая, но обязательно ссора. - Мне тоже так говорили. Это бы случилось, не будь ты Роумэном, а я Кристой. - Не будь я старше тебя на пятнадцать лет... - Не будь ты умнее меня в семьсот тридцать четыре раза... Я совсем от тебя голову потеряла, когда ты до конца ломал Лангера... А особенно, когда ты сказал, чтобы он сам открыл чулан и привел Ригельта... Они ведь могли оба убежать. - В обкаканных штанах далеко не убежишь... Криста засмеялась: - Сюжет для Уолта Диснея - "волки в обкаканных штанишках". Роумэн протер лицо одеколоном и вышел в комнату: - Ты прекрасно сказала: "в штанишках"... Очень по-детски, так маленькие девочки говорят... Я очень гордился - мне тогда было лет шесть, - когда мне начали покупать брюки, а не штаны... Давай завтракать, время. Я должен быть у моего босса секунда в секунду, он педант, и за это я его ценю. Криста знала, что в номере говорить нельзя. Роумэн предупредил ее, что, вполне возможно, д р у з ь я поставили их жилье на з а п и с ь. Про то, чтобы она упомянула имена Лангера и Ригельта, они договорились заранее, на улице, - так или иначе он будет рассказывать о них Макайру, пусть тот знает загодя, но ни одного другого имени тех, которые они узнали во время стремительной поездки по Европе - Рим, Аскона, Гамбург, Стокгольм, называть не надо; еще рано; все зависит от того, как пойдет разговор в кабинете б о с с а, какова будет его реакция на ту информацию, которую собрали Роумэн, Спарк и Штирлиц. Криста молча улыбнулась Роумэну, показав глазами на отдушину; он отрицательно покачал головой, кивнув на телефон. - Знаешь, конопуша, если сегодня разговор пройдет так, как я надеюсь, и мне удастся за неделю закончить дело, мы с тобой, наконец, возьмем отпуск и отправимся на какой-нибудь маленький остров... Чтоб ни души... Сейчас стали рекламировать Сан Блас, всего час лета от Панамы, крошечные островки в океане, живут индейцы, ловят рыбу и собирают кокосовые орехи. Правда, было бы чудно? - Я даже боюсь об этом мечтать. - Всегда надо мечтать о самом прекрасном. - Только мечтай без оглядки. - Буду. - Какой мне надеть костюм? - Поскольку их у тебя всего два, надень первый. Роумэн рассмеялся: - Первый - это серый? Или синий? - Синий. К твоей седине идет синий цвет. - А галстук? Серый? - Красный. Почему все американцы так любят черные костюмы и черные галстуки? Вы одеваетесь, как гробовщики. - Не оскорбляй нацию. Я патриот. - Разве можно считать оскорблением замечание, которое продиктовано желанием лучшего? - Можно, - вздохнул Роумэн и поднялся из-за стола. |
