Лица девушки я не видел, но прекрасно слышал, как от страха вибрирует её голос. Неслабо так добрая бабушка своих внучков и внучек держала в ежовых рукавицах.

— Спасибо, что привели мою блудную родню, — не меняя тона, сказала Паучиха, будто забыв, как я лгал ей и Дугальду по поводу смерти Агаши. — Аги, деточка, подойди ко мне, позволь, наконец, обнять тебя.

Пока она говорила это, я с интересом смотрел на Дугальда. Тот сейчас был похож на рыбу, выброшенную на берег. Так же молча открывал рот, пытаясь сделать вдох. Ведь он был первым, кого я убедил в смерти Агаши, а через него и Паучиху. Так что чую, что после нашего отъезда «добрая» бабуля всыплет розог нерадивому воспитаннику.

— Ну что же ты, милая? Подойди ко мне, — уже с нажимом произнесла госпожа Син, но я успел схватить уже было шагнувшую к ней Агаши.

— Извините, госпожа Син, но с Агаши у меня заключён контракт, — с извиняющейся улыбкой произнёс я. — И до его истечения она выполняет мои указания. Естественно, там прописан пункт, что эти указания не идут во вред роду Син или противоречат приказам патриарха этого рода. И попрошу заметить, что именно патриарха. Не вас, госпожа Кён Хи.

— Стоит признать, интересный ход, — растянув тонкие бледные губы в подобие улыбки, произнесла Паучиха. — Вы, Игорь Владиславович, наверняка, рассчитываете, что этот договор убережёт Агаши от моей мести?

— Ну вы же не пойдёте против воли собственного патриарха? — спросил я.

— Пойду ли я против человека, который уже который год хочет меня убить? Интересный вопрос, — ответила с усмешкой старая женщина, а после посмотрела на странный чайник, стоящий посреди стола.

В начале нашего разговора он имел жемчужный цвет, но сейчас сменил на бледно-зелёный. Похоже, это имело какой-то определённый смысл, так как едва цвет стал ещё чуточку насыщеннее, как госпожа Син ловко задвигала руками, доставая из небольших ящичков какие-то листики и травки, смешивая их между собой.

— Пойду ли я… — задумчиво повторила Кён Хи, не прекращая процесс. — А вы в курсе, Игорь Владиславович, что некоторым моим подопечным отдан приказ в случае моего исчезновения или гибели, убить патриарха Син. И когда он умрёт, его место займёт мой воспитанник, и все ваши фиктивные договоры не будут иметь никакой юридической силы? Агаши станет изгоем, которого ни один род не примет в свои ряды. И даже вы не сможете, не повесив на себя клеймо…

— В первый раз, что ли? — парировал я.

— Такое — первое, — улыбка Паучихи на мгновение превратилась в оскал. — Я знаю об отношениях между вашим родом и Императором. Но Император где-то там, в вышине, а мы, Син, везде, в каждой тени. И как только изгнанница вступит в ваш род, вы будете обречены. Так стоит ли эта неблагодарная дрянь такого риска?

— Убить патриарха, чей род входит в Совет при Императоре? — проигнорировав вопрос госпожи Син, спросил я. — Мне кажется, вы себя несколько переоцениваете.

— Не больше, чем вы себя, — Кён Хи поставив чайничек на место, подвинула крохотную чашку в мою сторону. — С внучком у нас была договорённость, что пока он не трогает меня, я делаю всё, что в моих силах, чтобы род процветал. Знаете, у ваших далёких предков была пословица «один в поле не воин». Так вот ерунда это, при желании даже один человек способен на многое. Я, сколько себя помню, отдавала себя на благо рода…

— Но никто вас за это не благодарил, — понимающе кивнул я. — Для всех них вы были лишь очередной женой патриарха. Да, умной, да, талантливой. Ваши успехи множили славу рода, но те, для кого вы старались, считали вас просто женщиной, недостойной представлять род. И вы решили, что будете действовать из тени, чтобы все те, кто вас использовал, сами не понимали, в какую ловушку себя загоняют, и пока вам не станет достаточно щёлкнуть пальцем, чтобы они умерли в агонии.