Он и Саид выехали вперед. Тут они встретились с тремя п'хази — старостами — каждый в вышитом хлопковом полотне, обернутом вокруг бедер и закинутом на плечо, и каждый с раскрытым зонтиком от солнца в руке. Африканцев звали Кизия, Куффаквема и Комбе ла Симбо. Последний приветствовал посетителей на языке суахили:

— Я старик с седой бородой, но за всю свою жизнь я не видел такой катастрофы — опять на земле нашего народа появились музунго мбайа!

Музунго мбайа переводится как «злые белые люди».

— Я понимаю твое неудовольствие, — ответил Бёртон. — Не помнишь ли ты меня, о Комбе?

Старик нахмурился и спросил:

— Я тебя знаю? — Прищурившись, он посмотрел на Бёртона, и его брови поползли вверх. — Неужели это ты, Мурунгвана Сана?

Бёртон кивнул и прошептал:

— Я рад, что ты запомнил меня таким. — Мурунгвана Сана означает «настоящий свободный человек», и является эквивалентом «джентльмена».

Комбе внезапно широко улыбнулся, продемонстрировав белые, остро подпиленные зубы; на его черном как смоль лице появились тысячи морщинок.

— А! — крикнул он. — А! А! А! Я понял. Ты охотишься на шетани!

— Дьявола?

— Да. Музунго мбайа с длинной мягкой бородой и ружьем, которое никогда не перестает стрелять.

— Ты говоришь о моем бывшем товарище, Джоне Спике? Ты видел его совсем недавно, да?

— Нет, но один человек из деревни Нгоме, далеко к северу отсюда, пришел к нам много... — он растянул слово, чтобы показать, как давно это было: мнооооого — дней назад и рассказал о плохом человеке, пришедшим в его деревню вместе с плохими людьми. Они намериваются сделать плохие вещи. Их вел музунго мбайа; когда он описал его мне, я вспомнил того, кого ты называл Спик, хотя у этого голова наполовину состоит из металла.

— То есть его экспедиция пошла на восток севернее? — спросил Бёртон.

— Да, убивая и крадя везде, куда бы они ни пришли. Ты собираешься сделать то же самое?

— Абсолютно нет. Мои люди хотят только отдых на одну ночь, и за это мы заплатим медной проволокой, хлопковыми тканями и стеклянными бусинками.

— И табаком?

— И табаком.

— И питьем, от которого так приятно горит в горле?

— И питьем, от которого так приятно горит в горле.

— Я должен посоветоваться с братьями.

Три п'хази отошли в сторону и стали неслышно переговариваться.

Саид презрительно хмыкнул и тихо сказал:

— Они вернутся и потребуют большое хонго за проход через свои земли.

— Конечно, — ответил Бёртон. — А чем еще им торговать?

И, действительно, Комбе вернулся с огромным списком. Бёртон и Саид, опытные в такого рода сделках, торговались до тех пор, пока не достигли соглашения. Деревня должна была получить две трети того, что запросила — и это было намного больше того, что ожидали старейшины.

Комбе, удовлетворенный, разрешил экспедиции разбить лагерь рядом с Нзасой и объявил, что в честь прибытия Мурунгвана Сана будет устроен праздник.

После первого полного дня путешествия по Африке все устали до невозможности.

— Я в растерянности, капитан Бёртон, — сказала Изабелла Мейсон. — Мое тело говорит мне, что мы проехали много миль, а голова — что мы почти не сдвинулись с места.

— Это природа нашей задачи, — ответил исследователь. — Сегодня был хороший день. В плохой даже один единственный шаг можно считать достижением.

Полдень перешел в вечер. Поставили палатки, животных загнали в загоны, выставили стражу около припасов.

Начался дождь.

Ни предупреждающих капель, ни предварительного мелкого дождика.