Елена Лагутина. Экспедиция в любовь
Пролог
— Мама, а можно, я сегодня в школу не пойду? Маша от неожиданности дернулась, и половина бело-синего червячка зубной пасты упала в раковину, а вторая — на карман ее голубого махрового халата. В зеркале отражалась мордашка дочери, просунувшаяся в приоткрытую дверь ванной. На Ксюшином лице было выражение лукавой невинности. — Ксюха, нельзя же так пугать! А если б я зубную щетку проглотила? — притворно возмутилась Маша. — Не-а! — уверенно заявило настырное дитя. — Мам, ну можно, можно, да? — Погоди, я умоюсь, а потом поговорим. Хорошо? — Хорошо, — уныло буркнула Ксюша и исчезла. Маша принялась чистить зубы, размышляя о том, что ей предстоит сделать сегодня. Нужно обязательно еще раз просмотреть все материалы к участию в международном проекте. Это главное, потому что времени уже совсем не осталось. Вчера они в институте работали до позднего вечера, а сегодня — последний день подачи заявок, и нельзя упускать такой шанс. Год работы в Эдинбургском университете! Об этом любой ученый может только мечтать, не говоря уж о том, что за этот год она будет получать более чем солидную не только по российским меркам зарплату, да и потом, после возвращения, наверняка на ее тему будет выделен немалый грант. Если, конечно, она попадет в число участников этого проекта. Впрочем, профессор Скворцов уверяет, что у нее есть все шансы. Все-таки Маша действительно проделала колоссальную работу по систематике древнейших земноводных, и это не может не заинтересовать зарубежных специалистов. Очнувшись от своих мыслей, Маша поняла, что стоит перед зеркалом, бессмысленно всматриваясь в собственное отражение и держа в руке зубную щетку. «Совсем с ума сошла со своими заграничными планами», — сказала она себе и отправилась на кухню, готовить завтрак и заниматься Ксюшиными проблемами. — Миш, ты что на завтрак будешь — омлет или вчерашнюю картошку? — крикнула она, обращаясь к мужу. Ответом ей было молчание. Странно, неужели Мишка опять заснул, пока она умывалась? Обычно он уходил на работу позже, чем Маша, потому что идти ему было совсем близко. Да нет, не мог он снова спать завалиться, он же встал раньше, чем она сама, и умывался тоже раньше. — Миша! — снова позвала она. В кухне появилась Ксюха, все еще непричесанная и одетая в пижаму. — А папа уже ушел, — сообщила она. — Как ушел? — не поняла Маша. — Почему так рано? И почему не позавтракал? — А он кофе выпил и пошел. Сказал, что сегодня ему пораньше нужно на работу и что меня в школу ты отведешь. Мам, а можно, я сегодня в школу не пойду? Я не пойду, можно? — снова заныла дочь. — Погоди, Ксюша. Значит, папа сказал, что ему на работу нужно раньше? Странно, почему же он вчера меня не предупредил? Ладно, Бог с ним. Давай-ка, садись за стол. Завтракать пора. Маша поставила перед дочкой тарелку с дымящимся омлетом, отрезала ей хлеба и села завтракать сама. — Мам, а мам… Ну можно, я в школу не пойду? — вновь противным голосом спросила Ксюха. — Ксения, я такого твоего голоса просто не слышу, — строго сказала ей Маша. Нытье в их семье строго преследовалось. Дочь тут же повторила то же самое, но уже нормально. — А, собственно говоря, почему вдруг ты решила не ходить в школу? — спросила Маша, зная, что простым «нельзя» от чада не отделаешься. — Ты что, заболела? По Ксенькиной мордочке было видно, что она мучительно борется с искушением сказать «да». |
