Она, конечно, знала, что он заметит ее иронию. Это тоже было частью мотива ее словесной атаки на него. Но Калебанцы редко действовали под влиянием лишь одного мотива – и это создавало дополнительный шарм и лежало в основе наиболее раздражающих обменов репликами с другими чувствующими существами.

– Маккай? – прозвучал мягкий голос в его мозгу.

– Да, – ответ был раздраженным.

– Я покажу тебе сейчас мельчайшую часть моего чувства, направленного на твой узел.

Как воздушный шарик, взорвавшийся от резкого притока газа, он ощутил, что залит направленной на него заботой и любовью. Он тонул в них… и хотел утонуть. Все тело его излучало это добела раскаленное чувство защищенности и внимания. Еще целую минуту после того, как оно ушло, Маккай все еще светился этим чувством.

«И это мельчайшая частица?»

– Маккай? – голос звучал озабоченно.

– Да, – ответил он с благоговейным трепетом.

– Я причинила тебе боль?

Он чувствовал себя одиноким, опустошенным.

– Нет.

– Полная сила моей узловой направленности уничтожила бы тебя. Некоторые человеческие существа подозревали, что любовь способна на это.

«Узловая направленность?»

Она ввела его в замешательство, как и делала это при их первых встречах. Как могут Калебанцы говорить, что любовь это… узловая направленность?

– Названия зависят от точки зрения, – сказала она. – Ты смотришь на вселенную через слишком узкое окно. Иногда эта человеческая ограниченность доводит нас до отчаяния.

И вот снова она перешла в атаку.

Он возразил ей по-детски банально:

– Я то, что есть, и не более.

– Ты скоро узнаешь, друг Маккай, что в тебе есть больше, чем ты сам об этом подозреваешь.

В этом месте она прервала контакт. Он очнулся во влажной, холодной тьме, и звук фонтана громко отдавался в его ушах. Что бы Маккай ни делал, он больше не смог установить с ней связь. Он даже потратил часть своих кредитов на Тапризиота, безуспешно пытаясь вызвать ее.

Его калебанский друг полностью отключился от него.

2

Мы создали монстра – чрезвычайно ценного и даже полезного, но очень опасного. Наш монстр прекрасен и одновременно вызывает ужас. Мы не смеем использовать этого монстра в его полную силу, но не можем и ослабить нашу хватку.

Пуля с громким щелчком ударилась в окно за столом Кейлы Джедрик и с визгом отскочила далеко вниз, на улицу-каньон под ее кабинетом. Джедрик с гордостью отметила про себя, что она даже не вздрогнула. Патрули Электора позаботятся о снайпере. Эти патрули, прочесывающие улицы города Чу каждое утро, доберутся до источника по звуку выстрела. У Кейлы возникла непроизвольная надежда, что снайпер сможет вернуться назад к Ободному Сброду, но она посчитала эту надежду проявлением слабости со своей стороны и подавила ее. Этим утром у нее были заботы намного важнее, чем лазутчик с Обода.

Джедрик протянула руку в луч раннего солнечного света, падающего углом на контактные пластины ее терминала Главного Учетного компьютера. Эти быстрые пальцы – она смотрела на них почти как на чужие. Они рвались к ожидающим клавишам подобно насекомым. Терминал был функциональным инструментом Кейлы, символом ее должности Старшего Лиэйтора. Он одиноко стоял в углублении стола – серый, зеленый, золотой, черный, белый и смертоносный.