— А можно…

— Нет. Я, конечно, добрая, но не настолько. Мы никому не продаём инструкцию. Только готовые изделия. А сам джетпак будет стоить тебе три миллиона НК.

— Нет слов, какие цены!

— Цены — рыночные.

— Чтобы купить один джетпак, мне нужно пригнать на ваш рынок самосвал наномасшатбных компонентов?

— Если тебе жалко, могу обменять на трёх стройботов земной сборки или на один энергоблок.

— Я подумаю.

— Угу, думай. Но помни, производственный цикл «Джингпаков» двести с мелочью часов. Новая партия как раз заканчивается через пятьдесят часов. Но почти все уже заранее раскуплены. Тебе может и не достаться.

Девушка шла неторопливо, слегка согнувшись под весом «джингпака». Дорога к энергоблоку проходила рядом с жёлтой скалой, вокруг которой дрожал воздух, полный немертин. Роман опасливо остановился:

— Там эти… парят.

Юнь похлопала себя по поясу:

— Не бойся, у меня генератор терагерцевого излучения.

Роман смело пошёл следом:

— А сколько возьмёшь за генератор?

— Один за так подарю.

— Нет слов, были бы все рабы Рамиреса такими как ты.

Юнь Джинг вздохнула:

— Просто мне тут скучно. Целыми днями сижу одна, слежу за тем, как руда падает в кузов. Ме-е-е-едленно и нереально ску-у-у-учно. Я схожу с ума от мерного стука камней и мельтешения немертин. У тебя нет новых книжек или музыки с Земли?

— Есть! Я тебе привезу!

— Буду благодарна. У нас с этим напряг небольшой.

— Почему?

— Ты, наверное, сам убедился, что вокруг одни идиоты. Им не до книг.

«Юнь Джинг, я тебе люблю, — подумал Роман. — Интересно, у тебя есть феном секса?»

4.6

Роман и Юнь дошли до здания энергоблока. У входа стоял боевой робот на колёсной платформе. Роман отметил, что шины на колёсах приспущены — за роботом не ухаживали.

Робот моментально наставил на гостя все свои вооружённые манипуляторы, но после получения команды от Юнь успокоился и отъехал, шлёпая спущенной резиной.

— Я временно внесла тебя в список гостей, — сказала она.

— Временно — это сколько?

— Пара часов. — Дверь энергоблока поднялась вверх, и девушка прошла внутрь, подзывая Романа: — Я понимаю, что нарушаю тем самым Колониальную Конституцию, но я не могу иначе.

— А я вообще удивлён, что кто-то вспомнил о Конституции.

В помещении энергоблока оказалось на удивление уютно. Даже стены были выкрашены в голубоватый цвет. Две из шести стен занимали полки с книгами. На других висели фотографии каких-то людей — непонятно землян или локусян. Перпендикулярно стене стояла кровать накрытая одеялом с яркими узорами. Кажется, сшитое вручную. Возле шкафа с экипировкой притулился стройбот. Судя по тому, что его головная часть была накрыта салфеткой, на которой стояла стеклянная баночка с засохшими цветами, — этот работяга давно в офлайне.

Особенно сильно Романа удивил круглый столик, на котором расположился железный чайник, окружённый чашками, и несколько стеклянных баночек с сухими травами.

Юнь сняла со спины джетпак и поставила возле стола.

Роман решил пока что не лезть с вопросами:

— Я уже благодарен за то, что ты не убила меня и не отсосала оргмат.

Юнь подошла к шкафу с экипировкой и раскрыла дверцы:

— Угу. Я спасла твоё перерождение.

Роман замешкался:

— У вас так принято? Вместо «спас жизнь» говорят «спас перерождение»? Интересные изменения в языке.