Старик, очевидно, свихнулся. Надо поскорее уходить отсюда. И больше никогда в жизни он не будет заниматься вещами, которые его не касаются.

Только надо что-нибудь придумать. Отвлекающий маневр.

— Но почему лишь раз в одиннадцать лет? Вы задумывались над тем, что бы это могло значить?

— Солнце, — ответил его собеседник. — По-моему, это связано с Солнцем. Может быть, какой-нибудь электромагнитный феномен. У меня есть один знакомый, научный журналист, он подкинул мне эту идею. Он, кстати, скоро придет: хочет познакомиться с вами. Единственный естественный цикл, который длится одиннадцать лет, — это солнечный цикл. Каждый «инопланетянин» обрел сознание приблизительно через девять месяцев после максимальной степени активности солнечных пятен. В последний раз эта активность достигла своего пика в конце 2000 года, значит, очередного обретения сознания следовало ожидать в августе 2001-го.

Ребер воспроизвел в памяти календарь, и у него невольно мурашки пробежали по коже, когда он осознал, что к моменту обретения Абелем сознания тоже прошло девять месяцев.

Внезапно открылась дверь. И хотя на вошедшем не было зеленой куртки, Юрген Ребер сразу же узнал его. Это был тот человек, которого он встретил на лестничной площадке, и тот, с кем Вера Фельдхаймер разговаривала в баре. И тот, который, скорее всего, ее убил.

— Вы! — не удержался Ребер.

Незнакомец как-то странно улыбнулся.

— Видимо, я как раз вовремя, — сказал он.

Глава сорок первая

— Немезир был… — Борза прервался и покачал головой. — Какая гадость — быть вынужденным объясняться человеческим языком! Эти неудобные человеческие слова! Ну так вот, Немезир был ученым, можно так сказать. Изучал людей и их задатки. И сделал вычисление, которое с тех пор называется его именем. — Борза положил на стол калькулятор. — Посчитайте. На данный момент количество людей возрастает на 1,6 % за земной год, то есть численность населения увеличивается в два раза каждые сорок пять лет. Если не возникнет никаких преград и останется всего один шаг до переселения на другую планету, то за те же сорок пять лет ее можно будет заселить столь же плотно, как и Землю. За девяносто лет будут заселены уже четыре планеты. И так далее. Это будет экспоненциальный рост, неудержимый, как дрейф континентов. Поэтому мы и говорим об экспоненциальном дрейфе.

Бернхард Абель, который уже начал воспринимать себя исключительно как Коаирина, немного подумал и покачал головой.

— Но ведь требуется больше, чем один шаг, чтобы добраться до других планет.

— Вот именно, что нет, — возразил Арпа. — В этом и проблема.

— Разве? Судя по тому, что я читал, еще далеко не ясно, появится ли вообще возможность, с технической точки зрения, послать робот-зонд за пределы Солнечной системы.

— Решительные изо всех сил стараются затормозить научный прогресс. Но люди все равно на пороге открытия секрета преодоления межзвездных расстояний. На самом деле это элементарно просто. И, в принципе, каждый день кто-нибудь может найти решение.

Коаирин задумался над сказанным, но не имел ни малейшего понятия, где искать это решение.

— Даже если так. Вселенная бесконечно велика. Должно на всех хватить.

— Вы неправы насчет величины Вселенной. Она, бесспорно, большая, но количество звезд ограничено.

— Но их больше, чем когда-нибудь кому-либо понадобится.

— Вовсе нет. Вот, например, эта Галактика. В ней приблизительно сто тысяч планет, годных для заселения людьми. Теперь считайте. Умножайте в два раза. Четыре планеты за девяносто лет — то есть в 2100 году, если колонизация начнется завтра.