Следующий этап - отражение контрудара. "Противник" стремительно атакует, охватив городок с юга. В бой брошено все, чем располагают мятежники: танки, артиллерия, броневики, роботы. На мой взгляд, солдаты свирепы и метко стреляют, но подразделения сколочены неважно. Командиры батальонов действуют неуверенно, генералы и вовсе не умеют командовать масштабным сражением.

Потом на полигон со стороны горного хребта врываются очень крепкие подразделения, которые на две головы превосходят остальных по боевой подготовке. На крыше башни каждого танка замечаю нарисованный белой краской восьмиконечный белый крест, такие же кресты имеются на касках пехотинцев. Роты и батальоны действуют очень грамотно и немедленно оттесняют превосходящие силы обороняющихся. Здесь тоже чувствуется рука умелого командира. "Восьмиконечные" быстро подавляют оборону плотным огнем и, охватив опорный пункт с флангов, принуждают находящихся там капитулировать.

На трибунах шум и гомон. Внезапно рядом слышится лязг, кто-то невидимый отталкивает меня, и грубый голос рявкает:

- Все убиты!

Расстегивая "балахоны невидимости", материализуются солдаты, украшенные все теми же восьмиконечными крестами. Аль-Зумруд говорит раздраженно:

- Передайте генералу, что я недоволен. Не стоило устраивать такое шоу.

Дохтур-Похтур, кажется, сильно напуган, потому что объяснения дает подрагивающим голосом:

- Сам переговори с Аугусто. Выходки пьяного ублюдка невозможно выносить.

Капитан, командовавший группой диверсантов-невидимок, небрежно козыряет и уводит свой спецназ.

Публика расходится. Подозвав меня, Хаджи Альфонс интересуется, как мне понравилось представление. Честно отвечаю:

- Пехота слабовата, если не считать подразделений, которые появились последними. И еще на ваших истребителях плохо настроены прицельные устройства.

После недолгих уговоров он везет меня в ангар. Выбираю машину с бортовым номером "49". Прицел действительно в жутком состоянии, к тому же конструкция не знакома, но примерно за час неторопливой работы я привожу технику в человеческий вид.

- Хочешь сказать, что теперь он будет стрелять точнее? - В голосе Аль-Зумруда звучит сомнение.

- Если не возражаешь, могу показать, что такое настоящая стрельба. Он хмурится.

- Каким образом?

- Поднимусь над атмосферой, а потом с пикирования разнесу к чертовой матери все мишени, оставшиеся невредимыми после той деревенщины, из которой вы пытаетесь сделать боевых космолетчиков.

- Какой дурак выпустит тебя в космос, чтобы ты сбежал! - морщится бывший однокурсник.

Мой смех получается долгим и искренним: на такой легкий побег я, безусловно, не рассчитываю.

- Куда я могу бежать на этом драндулете?

Поразмыслив, Хаджи-Альфонс подзывает Розетту. Не дожидаясь, пока отставной вице-премьер даст ей задание, предлагаю:

- Хочешь полетать? Черная дыра на фоне планеты в лучах солнца - роскошное зрелище.

- А ты дашь деру?

Я снова объясняю:

- На этом недомерке через ЧД не прыгнешь. К тому же ты будешь рядом. Если я направлю скорлупку в сторону черной дыры, можешь мне что-нибудь сломать. Или оторвать.

Кабинка истребителя делится на две герметичные капсулы. В случае аварии каждый член экипажа может катапультироваться автономно. Система управления стандартная, я разобрался в ней еще во время настройки прицела. Надев шлем, включаю моторы на прогрев.

Рози, устроившись в задней капсуле, насмешливо произносит:

- Даже обидно. Не прошло и суток, а ты совсем забыл меня и занялся какими-то дешевыми шлюшками.