Окна в коридоре выходили на заросшую вековыми ивами долину Потомака. У Стивенсона была возможность взглянуть на нее, пока охранник проверял его документы.

– Хэлло, мистер Стивенсон! – Секретарша с любопытством посмотрела на него – ей нравился этот крепкий и суровый мужчина.

– Здравствуйте, миссис Конэген.

Нэнси Конэген работала в ЦРУ со времен Гувера и, сказать по правде, заслужила свое место не столько мозгами, сколько иными своими способностями, о которых можно было догадаться по ее внешности, сохранившей следы былой красоты. Теперь, состарившись и потеряв былую привлекательность, она компенсировала эти качества похвальным усердием, утешая себя поговоркой «Боссы приходят и уходят, а толковые секретарши остаются». Ей хотелось поговорить со Стивенсоном, но, зная, что такие разговоры здесь не приветствуются, какое-то время она молчала.

– Как отдохнули? – наконец не выдержала она. – Майами?.. Гавайи?..

– Бали, – односложно ответил Стивенсон. Ему не хотелось ввязываться в ненужный разговор.

– Ах, – мечтательно сказала Нэнси, – как бы я хотела там позагорать!

– Слишком жарко, – заметил Стивенсон, чтобы не выглядеть совсем уж невежливым.

– Ничего, – Нэнси заговорщицки подмигнула, – скоро будете мечтать о жаре… – Она хотела продолжить, но в этот момент зажглась зеленая лампочка на столе. – Проходите. Шеф ждет вас.

– Спасибо, миссис Конэген. – Он приблизил зрачок к сканеру иридодиагностического контроля, расположенному на двери на уровне его глаз, замок щелкнул, и Стивенсон вошел внутрь кабинета.

– Ну, как? – Адмирал встал, сграбастал Дроздова за плечи и повел к столу. – С бабой распихался?

Усадив майора в кресло и обойдя стол, он плюхнулся в кресло напротив.

Какое-то время оба молчали.

– Жа-а-аль, – протянул адмирал, – жаль портить тебе отпускное настроение…

Хотя Лицо Дроздова осталось непроницаемым, он внутренне напрягся, поняв, что отпуска не получится, и огорчившись от этого. Сам он не любил долгих перерывов в работе – только расхолаживаешься, четкий механизм службы начинает давать сбои. Но Зина?!

Он непроизвольно забарабанил пальцами по столу.

Увидев это, Григорьев встал.

– Кофе будешь? По-морскому?

Андрей молчал. Приняв это за согласие, адмирал кивнул.

– Сейчас принесу кипяток… – Выйдя в соседнее помещение, он через некоторое время вернулся с двумя чашками кофе – была суббота, и секретарша отсутствовала.

– Ну так вот, – начал он, когда Дроздов, взяв кружку, отхлебнул слегка солоноватый кофе, – речь пойдет о нашей самой северной в мире ледовой буровой «РосАрктика». Слышал о такой? Три дня назад оттуда пришел сигнал SOS, на буровой возник пожар. Положение уцелевших исключительно тяжелое. Запасы горючего уничтожены полностью, продовольствия мало. В ближайшее время ожидается понижение температуры до 50 градусов. Неизвестно, сохранились ли домики.

Адмирал подошел к висевшей на стене карте Северного Ледовитого океана и ткнул в нее коротким прокуренным пальцем.

– Они, по приблизительным расчетам, находятся здесь – 85 градусов 40 минут северной широты и 121 градус 30 минут восточной долготы, где-то в 300 милях к востоку от Северного полюса. Точное местоположение не установлено из-за непрерывного дрейфа льдов. За последние тридцать часов и спутники, и наши самолеты вели непрерывные поиски буровой. Однако все без толку. Полярная ночь, пурга и все такое… Теперь мы посылаем туда подводную лодку.