– Снимок сделан прошлой весной на Багамах, – сообщил он. – В кои‑то веки нам удалось выкроить недельку и отдохнуть всей семьей. Мы прекрасно провели время.

Я встал и, подойдя к столу, внимательно всмотрелся в фотографию. Карен выглядела сногсшибательно. Синие глаза и белокурые волосы красиво оттеняли ее темную загорелую кожу.

– Понимаю, что мой вопрос звучит странно, – сказал я. – Но скажите, всегда ли на бедрах и предплечьях Карен были черные волоски?

– И впрямь занятно, – задумчиво проговорил Уильям. – Теперь я припоминаю, как в субботу дядя Питер посоветовал Карен обесцветить эти волоски или натереть их воском. Она впала в бешенство, но через пару минут поостыла и рассмеялась.

– Значит, волоски появились недавно?

– Наверное. Или они были всегда, но я не замечал. А что?

– Пока не знаю, – ответил я.

Уильям встал и подошел к фотографии.

– А по виду и не скажешь, что такой девушке может понадобиться аборт, – проговорил он. – Славная, жизнерадостная, забавная девчонка. У нее было золотое сердце. Понимаю, что это звучит глупо, но так оно и было. Семья считала ее чем‑то вроде живого талисмана. Она была всеобщей любимицей.

– Куда она ездила прошлым летом? – спросил я.

Уильям покачал головой.

– Понятия не имею.

– Вы не шутите?

– Ну, вообще‑то Карен должна была ехать на мыс и работать в картинной галерее в Провинстауне. – Он помолчал. – Но я не думаю, что она просидела там долго. Наверное, проводила время на Холме. У нее там были дружки. Она коллекционировала разных чокнутых.

– Что за дружки? Какого пола?

– Какого угодно, – Уильям передернул плечами. – Впрочем, я не в курсе. Карен пару раз упоминала их, но вскользь. А когда я начинал расспрашивать об этом, она только смеялась и переводила разговор на другое. Ей всегда удавалось повернуть все по‑своему.

– Она называла какие‑нибудь имена?

– Возможно, но я не помню. Она вообще очень вольно обращалась с именами, говорила о каких‑нибудь людях так, словно подразумевалось, что вы их прекрасно знаете, никогда не называла фамилий. И бесполезно было говорить ей, что вы сроду не слыхали ни о каких Герби, Сюсю и Элли. – Уильям усмехнулся. – Помню, однажды Карен передразнивала девчонку, которая пускала мыльные пузыри.

Я поднялся.

– Ну что ж… Надо полагать, вы очень устали. Чем вы сейчас занимаетесь?

– Хирургией. Только что прошли акушерство и гинекологию.

– Нравится?

– Нормально, – добродушно ответил он.

Уже с порога я спросил:

– Где вы проходили акушерскую практику?

– В бостонском роддоме. – Он посмотрел на меня и нахмурился. – И, предвосхищая ваш следующий вопрос, скажу честно: да, я ассистировал при ПВ и знаю, как сделать аборт. Но в воскресенье я был на ночном дежурстве в больнице. Вот так‑то.

– Спасибо, что приняли меня, – сказал я.

– Всегда к вашим услугам.

***

Выходя из общежития, я увидел рослого худощавого седовласого мужчину, шагавшего мне навстречу. Разумеется, я сразу узнал его. Джей Ди Рэнделла ни с кем не спутаешь.

12

Солнце уже садилось, и квадратный двор общежития был залит золотистым светом. Я закурил сигарету и двинулся навстречу Рэнделлу. Когда он заметил меня, его глаза едва заметно округлились, мгновение спустя на губах Джей Ди заиграла улыбка.