|
Один, старше года на три, попытался схватить Седьмого за плечо, но тут же получил молниеносный удар в нос, бросок через всю комнату — и вот он уже лежит, хрипя от сдавливающей горло руки. Девятая при этом даже не оторвала взгляд от своей куклы. Прилетела женщина, которую называли «Воспитатель», кое-как оттащила Седьмого от пострадавшего и бормоча: «Правила, правила», смогла его увести за собой. Девятая поплелась следом. И снова заведующая, которая попыталась объяснить, что силой решать конфликты недопустимо. Седьмой мотал головой, не понимая, что происходит. Кто победил — тот и прав! Почему ругают его, а не того слабака? Заведующая, не находя отклика своим словам у новичков, в конце концов прибегла к последнему аргументу:
— Еще одна драка — и я запрещу вам смотреть Телевизор!
Драк больше не было. Другие детдомовцы больше не хотели связываться с «этими психами» и сначала просто игнорировали их, а потом и начали общаться. Хотя брат с сестрой и не особо нуждались в этом, особенно на первых порах.
В-третьих, еще более удивительными, чем взаимоотношения между детьми, которые постоянно конфликтовали друг с другом, выглядели их отношения с воспитателями. За первый год пребывания Девятой и Седьмого, которые уже привыкли называться Мирой и Максом, в их группе сменилось три воспитателя. Первая — била по рукам тех, кто нарушал правила. Несильно, без синяков или каких-то травм, но на других детей это действовало. Вторая — ни разу не подняла руку, как ни разу не снизила тон. Она орала, как сумасшедшая, по любому поводу. Третья говорила мягко и старалась разобраться в каждом конфликте. И именно она вызывала протест и неподчинение со стороны детей. Казалось бы, она лучше двух прочих, но именно ее и любили меньше предыдущих, совсем не уважали и открыто дерзили «старшаки», а тянулась к ней только малышня. Это только подтверждало уверенность Миры и Макса в том, что порядок можно обеспечить только грубой силой.
В-четвертых, все дети посещали некую Школу. Но по настоянию психолога Максу и Мире разрешили пропустить этот учебный год, чтобы попытаться наверстать упущенное самостоятельно. Оказалось, что они не имеют представления о таких предметах, как история, литература, география и многих других, но при этом говорят на иностранных языках, как на родных. Они вернулись в школу через год и тут же удивили учителей по всем предметам своими знаниями. Их не нужно было приучать к дисциплине, она существовала, как часть их ДНК. Поэтому, когда им выдали учебники и предложили заниматься самим, они вытянули свои знания на нужный уровень без труда. Для воспитателей же такие подопечные оказались находкой — хоть они и сильно отличались от всех других детей, но не вызывали ровным счетом никаких проблем.
В-пятых — и именно до этого додуматься было сложнее всего остального — сытая и размеренная жизнь их меняла. Восьмичасовой сон, четырехразовое питание и почти полное отсутствие физической нагрузки сначала были восприняты ими как однозначные плюсы. Но уже через пару месяцев Мира стала замечать, что они теряют форму — уже не те реакции, не те навыки. Она и завела этот разговор первой:
— Брат, ты ведь видишь, у нас с тобой есть преимущества в этом социуме, но скоро мы их потеряем. Надо возобновить тренировки, меньше есть…
— Мира, — парень до сих пор так и не научился выражать открыто эмоции. Он просто произносил слова, при этом не меняя выражения лица. — У этой жизни нет других целей, кроме как есть, спать, ходить в туалет и так далее. В Организации у каждого нашего дня была цель — пройти задания и дожить до ночи. Ладно, вся наша жизнь была бы цепочкой выполненных заданий, но это проще, чем сейчас. |
