Эти два направления, конечно, совпадают не полностью. Они находятся на разных уровнях. Экзистенциализм не является всеобъемлющей философией или жизненным путем, он представляет попытку ухватить реальность. Главное различие, которое можно выделить согласно нашим целям, заключается в том, что экзистенциализм погружен и выходит непосредственно из тревоги западного человека, его отчужденности, конфликтов. Он свойствен нашей культуре. Как и психоанализ, экзистенциализм не ищет ответы в других культурах, он пытается использовать эти самые конфликты современной личности как средство для более глубокого понимания себя западным человеком, он пытается найти решения наших проблем в прямой связи с тем историческим и культурным кризисом, который послужил причиной их возникновения. В этом отношении особенная ценность восточной мысли заключается не в том, что она может быть перенесена в готовом виде, как Атена, в западный разум, а в том, что она может помочь скорректировать основные моменты тех ошибочных положений, которые привели западное развитие к настоящим проблемам. Существующий сейчас в западном мире большой интерес к восточной мысли, по моему мнению, отражает тот самый кризис, то самое чувство отчуждения, то страстное желание выбраться из порочного круга дихотомий, которые и вызвали к жизни экзистенциальное направление.

III. ПУТИ ВОЗНИКНОВЕНИЯ ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМА И ПСИХОАНАЛИЗА ИЗ ЕДИНОЙ СОЦИОКУЛЬТУРНОЙ СИТУАЦИИ

Теперь мы обратим свое внимание на удивительную параллель между теми проблемами современного человека, изучению которых, с одной стороны, посвятили себя экзистенциалисты, а с другой – психоаналитики. С разных точек зрения и на разных уровнях они анализируют одно и то же: тревогу, отчаяние, отчуждение человека от самого себя и от общества.

Фрейд описал невротическую личность конца девятнадцатого столетия как страдающую от раздробленности, то есть страдающую от подавления инстинктивных побуждений, блокирования сознавания, утраты самостоятельности, слабости и пассивности эго. Все это вместе с разнообразными невротическими симптомами приводит к раздробленности. Кьеркегор, который написал только одну известную книгу до того момента, как Фрейд занялся проблемой тревоги, анализировал не только тревогу, особенно его интересовали подавленность и отчаяние, которые являются результатом отстранения индивида от самого себя. Кьеркегор пытался выделить разные формы и степени отстранения. Ницше за 10 лет до первой книги Фрейда провозгласил болезнью современного человека "его выдохшуюся душу", "его пресыщенность", но хуже всего этого "дурной запах... запах провала. ...Остановка в развитии и обратное движение европейского человека – это самая большая опасность для нас". Далее он описывает – и в его понятиях замечательным образом угадывается будущая психоаналитическая концепция, – как инстинктивные силы в индивиде превращаются в негодование, ненависть к себе, враждебность и агрессию. Фрейд не был знаком с работами Кьеркегора, но он считал Ницше одним из самых великих людей всех времен.

Какая связь между этими тремя гигантами девятнадцатого века, ни один из которых прямо не повлиял на другого? Какая связь между двумя подходами к человеческой природе, которые они основали? Возможно ли, что экзистенциализм и психоанализ больше всего потрясли и изменили традиционные представления о человеке? Чтобы ответить на эти вопросы, мы должны рассмотреть ту социокультурную ситуацию середины и конца девятнадцатого века, из которой выросли эти направления и которую они пытались объяснить. Действительное значение такого способа понимания человека, как экзистенциализм и психоанализ, невозможно увидеть абстрактно, вне связи с миром. Его можно понять только из контекста той исторической ситуации, в которой он зародился.